Королева Бедлама

— Не обращайте внимания на графа Дальгрена. — Капелл снисходительно махнул рукой в сторону фехтовальщика. — Видимо, в Пруссии принято так развлекаться после ужина. Насчет услуги: не могли бы вы сходить в «Док-хаус» и узнать, остановился ли там кто-нибудь по фамилии Герральд?

— Герральд?.. — переспросил Мэтью.

Дальгрен что-то забормотал себе под нос — дробно, отрывисто, ритмично, — продолжая молниеносными движениями рубить воздух. Клинка было практически не видно. Мэтью наблюдал, как он переложил шпагу из одной руки в другую, развернулся на месте, почти припал к земле, вновь едва заметно перекинул оружие в другую руку и сделал резкий выпад, пронзая воображаемому противнику сердце.

— Агентство «Герральд». Объявление в газете. Проснитесь, Мэтью! Или вы пьяны? Я хочу выяснить, живет ли там миссис Кэтрин Герральд — или, быть может, она останавливалась там ранее. Также мне надо знать, с кем она встречается и есть ли у нее спутник. — Капелл вцепился ему в плечо могучей хваткой, напомнившей Мэтью объятья Одноглаза. — И хорошенько расспроси печатника. Если добудешь нужные сведения в течение трех-четырех дней — щедро вознагражу тебя за старания.

— Вознаградите, сэр?

— Да. Начнем, пожалуй, с фунта стерлингов. — Капелл подождал, пока Мэтью прочувствует всю немыслимость предлагаемой суммы. — Пора вытаскивать тебя из погреба. По моему разумению, это неплохое начало.

— Хорошо, — сказал Мэтью, поскольку желал вернуться в Нью-Йорк целым и невредимым. — Я постараюсь вам помочь.

— Молодец, так держать! И насчет блокнота тоже поразведай, если удастся, ладно? Ушки на макушке!

— Ладно.

— Пожалуйста, никому не слова. Ты ведь не хочешь увидеть старика Саймона у позорного столба?

— Нет.

— Вот и славно! Давай за это выпьем. Джереми, открывай новую бутылку!

Мальчик у тележки откупорил очередной винтаж, разлил густой красный напиток по двум чистым бокалам и подал их Мэтью и Капеллу.

— За победу! — произнес тост Капелл.

Мэтью не знал, какая битва им предстоит, но на всякий случай тоже поднял бокал, пригубил вино и поставил бокал обратно на стол.

— Но-но! — возмутился Капелл. — Пей до дна, юный Корбетт, до дна!

Мэтью решил, что выбора у него нет, и допил вино. Слава богу, ужин близился к концу — скоро можно будет подняться к себе и лечь спать. Но тут в столовую вновь вошли слуги с огромным тортом в белой глазури, каким-то фруктовым пирогом и блюдом обсыпанного сахаром печенья. Завидев сладкое, мисс Леклер ненадолго оторвалась от своего дела — сдирания штанов с бедного Эванса — и, испустив восторженный вопль, пьяно шатаясь и смахивая с лица выбившиеся пряди, поспешила к торту. Пока она ела его пальцами, не потрудившись даже отрезать себе кусочек, Эванс подтягивал штаны, граф Дальгрен бормотал и махал шпагой, а Капелл, в очках которого полыхало пламя, следил за происходящим с едва заметной улыбкой на тонких губах. Вот где истинный Бедлам, невольно подумал Мэтью.

Перед ним поставили огромный ломоть торта размером с кирпич, хотя в желудке у него не нашлось бы места и для самого мелкого камешка, а рядом уложили кусок пирога, сочившийся вишневым сиропом. Мэтью заметил, что в столовой изрядно потемнело: Дальгрен порубил уже немало свечей. В воздухе стоял невыносимо едкий запах свечного сала и дыма, а в горле, после того как улеглась винная терпкость, появился странный сернистый привкус. Судя по всему, винтаж, которым его напоили, оставлял желать много лучшего.

Мэтью услышал, как мисс Леклер засмеялась с набитым ртом, а Эванс пробубнил что-то нечленораздельное. Щурясь сквозь витающий в воздухе дым, он наблюдал за механическими движениями Дальгрена, похожего на заводной автомат. Что ни говори, а граф превосходно владеет шпагой… Пруссак скользил по комнате, а шпага в его руках, подобная ослепительному солнечному блику, вертелась и разила воздух. Дальгрен явно умеет правильно ее держать и уж большой палец точно не оттопыривает, подумалось Мэтью.

Чудовищно огромная тень графа на стене в точности повторяла движения хозяина. Мэтью неожиданно сообразил, что наблюдает за поединком Дальгрена с собственной тенью. Она не повторяла движения графа, а двигалась сама и ловко парировала удары. Вот это уже интересно, мысленно порадовался Мэтью, заметив какую-то диковинную красную дымку на краю поля зрения.

Минутку, услышал он собственный голос — или то была лишь мысль? Прозвучала она как эхо со дна колодца. Тогда он повторил сказанное, получилось «Мину-у-утк-к-ууу». Поморгав осоловевшими веками и взглянув на Саймона Капелла сквозь подступающую красную мглу, он увидел, что из ворота его сорочки лезет вторая голова, похожая на огромную бородавку, и на этой новой голове открывается единственное око с красным зрачком, похожим на горящий фитиль свечи. Полыхающий зрак уставился на Мэтью, и вдруг под ним растянулся в широкой улыбке алый рот с сотней тонких, как иголки, зубов.