Королева Бедлама

— Я еду с поручением, — наконец произнес он. — Джентльмен, представившийся братом некоего фон Айссена, который якобы здесь живет, попросил доставить ему послание. Я не вправе рассказывать вам, что это за послание, и вообще открывать какие-либо подробности. Но одно скажу: письмо должно быть доставлено ночью.

Трубка заняла свое прежнее место во рту Беккета. Он вынул ее, выдул под потолок густое облако дыма, которое стало закручиваться в воздухе, потянулся к очагу и поворошил угли.

— Это смертный приговор, — сказал он. — Коли вы поедете к обрыву — живым не вернетесь.

Глава 3

С первыми лучами солнца Мэтью оказался перед непростым выбором.

День обещал быть солнечным и ясным. Птицы чирикали в ветвях, на небе не было ни облачка. При свете солнца окружающий лес казался приветливым, ничуть не зловещим, однако Мэтью знал что пробраться через эти дремучие заросли может только индеец.

Что же делать?

Хотя кровать с пуховой периной в одной из комнат для гостей была вполне удобная, спал он плохо. Утром он умылся, побрился, поменял сорочку и чулки, после чего позавтракал с Беккетами яичницей и ветчиной. Хозяева добродушно и весело болтали, как будто и не рассказывали ему минувшей ночью о своем погибшем сыне и про́клятой дороге. Мэтью заново упаковал вещи в саквояж и надел суконное пальто, поскольку утро выдалось прохладное. Он заплатил за постой одной из монет, полученных от фон Айссена, и сел верхом на Сьюви. Джоэл и Элла вышли попрощаться.

Что же делать?

— Мы скоро поедем в Нью-Йорк, — сказал Джоэл, обнимая супругу за плечи. — Женщине магазины подавай.

— Да, — сказал Мэтью, а сам продолжал гадать: что же делать?

— Счастливого вам пути, — попрощалась Элла. — Было очень приятно с вами поболтать.

И еще один вопрос не давал ему покоя: как на его месте поступил бы Хадсон Грейтхаус?

Мэтью явно собрался прыгнуть выше головы. Причем намного выше. У него попросту нет опыта в подобных делах. Мать честная! Нет, надо скакать обратно в Нью-Йорк — причем во весь опор…

Раскатистый голос Хадсона у него в голове произнес: «Лучик ты мой лунный, малахольный. Так я и знал».

Джоэл шагнул вперед и погладил Сьюви по холке. Затем поднял голову, щурясь на яркое утреннее солнце:

— Вы ведь все равно туда поедете, верно?

— Я…

Он умолк, не в силах ответить на вопрос, который вполне мог решить его судьбу. Но ведь у него с собой два пистолета, к наступлению темноты он их достанет и зарядит! Впрочем… у Джоэла с сыном тоже было два ствола — и как им это помогло?

А потом слова сами сорвались с его губ, как он и ожидал.

— Я не могу иначе, — сказал он.

— Что ж, я вас предупредил, — ответил Джоэл и тоже погладил Сьюви, после чего отошел к жене.

Лица у обоих были отрешенные. Беккеты действительно предупреждали.

— Удачи вам, — сказал он на прощанье, когда муж с женой уже отвернулись.

С этими словами Мэтью подстегнул Сьюви и поскакал на север.

Вскоре он увидел впереди нужную дорогу.

Она была узкая — почтовая карета и та с трудом пройдет. По обеим сторонам рос такой густой лес, что даже солнце было ему не указ: яркий свет здесь превратился в тусклую зеленую мглу с оранжевыми и красными вкрапленьями лиственных деревьев, сцепивших руки-ветви в двадцати футах над головой Мэтью. Сам воздух пах не свежей зеленью, а древней прелью из-под корней и лоз. Мэтью натянул поводья и замер у въезда в этот зловещий туннель — ибо дорога в самом деле напоминала туннель. Впереди она уходила чуть влево, а дальше поднималась в гору.

Сьюви под ним заворчала. Она тоже все чувствовала. Впрочем, Мэтью сам не до конца понимал, что чувствует. Просто на него что-то давило, словно на плечи ему повесили десяток суконных пальто.

Он не может иначе.

Так ведь?

Хадсон Грейтхаус на его месте поехал бы.

Не успел Мэтью пуститься по дороге хотя бы мысленно, как руки его сами хлестнули поводьями, и Сьюви поскакала вперед по-настоящему. Чуть дальше надо будет остановиться и приготовить оружие. Он ругал себя последними словами: следует поворотить лошадь и вернуться в Нью-Йорк, ведь он пока не готов к поручениям такого рода… однако он уже выходил живым из многих переделок, и весьма опасных. Даже смертельных. Шрам от медвежьих когтей на лбу — живое тому свидетельство.

Что же заставило его поехать дальше? А то, что в груди — вот дьявол! — проснулось и вспыхнуло любопытство. Если в доме на обрыве нет никакого фон Айссена, кто должен принять конверт? Десять фунтов — немалые деньги. Едва ли ему заплатили столько лишь за то, чтобы доставить послание в пустой дом! Так кто сейчас ждет письмо в доме на обрыве… в доме, принадлежащем покойнику… в этом чирее на лице земли?

Кто?

Время шло.

Мэтью несколько раз останавливался, чтобы дать Сьюви передохнуть и самому попить воды из фляги. Он подготовил пистолеты и закрепил их веревкой на седле так, чтобы они свисали по бокам.