Читаем Королева Бланка полностью

— Но, мадам, герцог и слушать меня не станет, — несколько смущённо проговорил посланник. — Он уверяет, что у вас нет оснований опасаться какого-либо коварства с его стороны. Убеждён, он тотчас отправит меня обратно, услышав ваш ответ. Поверьте, ваше величество, у вас нет причин для беспокойства: его светлость герцог устроит вам приём, поистине достойный королевы Франции.

— В одной из темниц подземелья его замка? — сузила глаза Бланка.

— О, государыня, право же…

— Или он милостиво предложит мне камеру наверху, из окошка которой я смогу увидеть лишь небо в клеточку?

— Ваше величество, клянусь вам, вы составили себе неверное представление о характере герцога и его гостеприимстве. Ничего подобного он и в мыслях не держит, уверяю вас!

— Вы слышали мой ответ, господин нарочный? — не допускающим возражений тоном произнесла Бланка. — Другого не будет, так и доложите вашему сеньору. Наша с вами беседа закончена, вы можете отправляться обратно. А герцогу передайте, что если наша встреча не состоится, то король вправе поднять вопрос о низложении Пьера Бретонского как непокорного вассала, предающего интересы короны купившему его государю Англии. И скажите, пусть поторопится, я не намерена ждать здесь до темноты.

И она повернула лошадь, давая этим понять, что разговор окончен.

Сконфуженные, трое посланцев отправились обратно.

— Она не обманула наших ожиданий, — негромко промолвил Монфор.

— Я не стал бы служить королеве, будь она хоть малость глупее, — невозмутимо ответил Бильжо.

<p><strong>Глава 26. Рыцарь из сказки</strong></span><span></p>

Как Бланка и предполагала, Моклерк не заставил себя долго ждать и вскоре показался у ворот в сопровождении охраны.

— В седло, королева, скорей в седло! — крикнул Бильжо.

Бланка прогуливалась по лугу, разминая затёкшие ноги. Услышав возглас Бильжо, она бросила быстрый взгляд в сторону ворот и вскочила на коня. Глаза её пылали гневом, кулаки были сжаты так, что побелели суставы пальцев: Моклерк вёл за собой не меньше ста всадников.

— Негодяй! — процедила сквозь зубы Бланка, со злостью глядя на подъезжавшего к ней с самодовольной улыбкой невысокого роста человека с длинными светлыми волосами. — Он будет вести разговор с позиции суверена. Всего, чего угодно, ждала я от него, только не такой наглости.

— Ну вот мы и встретились с глазу на глаз, Бланка Кастильская, — высокомерно произнёс Пьер де Дрё. — Довольно смелый поступок с твоей стороны — явиться ко мне с таким слабым конвоем. Чем продиктованы такие действия?

— Ты забываешь, герцог, что не должен раскрывать рта раньше королевы, а я не сказала ещё ни слова.

— Ты уже не королева, а всего лишь нянька при своём сыне Людовике. Твоя заслуга в том, что тебе удалось короновать его, хотя и незаконно. Но коли уж так вышло, то мы, знатные люди, намерены служить королю, а не его матери.

— Вот и отлично, Моклерк, в таком случае я пришла к тебе как представитель короля, уполномоченный вести переговоры от его имени.

— Чего же хочет от меня король?

— Ему известно, что ты вновь собираешь войско, готовясь идти на Париж, чтобы захватить власть. Он не желает напрасного кровопролития, а потому намерен заключить с тобой мирный договор, соглашаясь на поставленные тобой разумные условия, кроме одного.

— Чего же король не вправе сделать для меня?

— Допустить в Королевский совет и диктовать ему свою волю.

— Но именно это и есть единственное моё условие.

— Он готов вместо этого дать тебе несколько замков.

— У меня хватает и своих.

— Он отдаст тебе во владение несколько городов и сеньорий в обмен на мирный договор.

— Бретань большая. Представь, я и сам могу поделиться с королём.

— Твои действия и твоя власть неправомерны! Ты мятежник! Король объявит тебя вне закона, а Папа отлучит от Церкви. Смирись, Моклерк, пока не поздно, повинись перед королём, и он простит тебе твои прегрешения перед короной.

— Плевать мне на отлучение, их немало на моём счету, всем это известно. А что касается власти, то я тоже Капетинг и моё место у трона!

— Да, в твоих жилах течёт кровь царствующей династии, но это не даёт тебе права устраивать мятежи в королевстве, восставая против избранного Богом правителя. Таких, как ты, надо держать на цепи. Мой муж сделал большую ошибку, женив тебя на дочери бретонского герцога. Он упрятал бы тебя в тюрьму, узнав, что ты с оружием в руках готов выступить против законной власти.

— Правда твоя, я собираюсь это сделать, — осклабился Моклерк, — но выступаю я не против Людовика, которого всё же признаю монархом, а против тебя.

Бланка тяжело вздохнула: она знала всё, что он скажет дальше.

— Ты будешь разбит, герцог, если не покоришься.

— Я не один, со мной союзники.

— Английский король, которому ты лижешь зад за его деньги?

— Ты забыла ещё Филиппа Строптивого и Фернана из Лувра.

Бланка вздрогнула: неужели они перетянули фламандца на свою сторону?.. Торговля — вот камень преткновения на её пути. Экономика может оказаться ступенью выше вассальной преданности.

— Отчего это ты задрожала? — снова криво усмехнулся Моклерк. — Не ожидала потерять такого союзника?

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

Степной ужас
Степной ужас

Новые тайны и загадки, изложенные великолепным рассказчиком Александром Бушковым.Это случилось теплым сентябрьским вечером 1942 года. Сотрудник особого отдела с двумя командирами отправился проверить степной район южнее Сталинграда – не окопались ли там немецкие парашютисты, диверсанты и другие вражеские группы.Командиры долго ехали по бескрайним просторам, как вдруг загорелся мотор у «козла». Пока суетились, пока тушили – напрочь сгорел стартер. Пришлось заночевать в степи. В звездном небе стояла полная луна. И тишина.Как вдруг… послышались странные звуки, словно совсем близко волокли что-то невероятно тяжелое. А потом послышалось шипение – так мощно шипят разве что паровозы. Но самое ужасное – все вдруг оцепенели, и особист почувствовал, что парализован, а сердце заполняет дикий нечеловеческий ужас…Автор книги, когда еще был ребенком, часто слушал рассказы отца, Александра Бушкова-старшего, участника Великой Отечественной войны. Фантазия уносила мальчика в странные, неизведанные миры, наполненные чудесами, колдунами и всякой чертовщиной. Многие рассказы отца, который принимал участие в освобождении нашей Родины от немецко-фашистких захватчиков, не только восхитили и удивили автора, но и легли потом в основу его книг из серии «Непознанное».Необыкновенная точность в деталях, ни грамма фальши или некомпетентности позволяют полностью погрузиться в другие эпохи, в другие страны с абсолютной уверенностью в том, что ИМЕННО ТАК ОНО ВСЕ И БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Александр Александрович Бушков

Историческая проза