Королева красоты Иерусалима

– Я мечтаю, что, как только выйду замуж, первым делом перееду жить в Тель-Авив. Здесь, в этой дыре, я точно не останусь. Знаешь, с того дня, как мы в первый раз поехали к тии Аллегре, с того дня, как папа повез нас на берег моря, я мечтаю жить в Тель-Авиве. Тель-Авив молодой, легкий, свободный, Тель-Авив – это я! А Иерусалим старый, он все принимает близко к сердцу, слишком много думает. Иерусалим, Рахелика, – это ты…

– Я, значит, старая? – обиделась Рахелика. – Вот как ты обо мне думаешь?

– Ты целый день сидишь в папиной лавке. Возвращаешься из лавки – сидишь дома. С тех пор как ты не ходишь в гимназию, ты живешь как дряхлая старуха.

– А что мне еще остается? Меня забрали из гимназии, забрали из скаутов, забрали из «Хаганы», так что мне делать?

– Делать что-то! Я бы на твоем месте ни за что не сдалась, я спорила бы с папой, я устроила бы ему такую жизнь, что он сам бы сдался! А ты… Папа сказал: бросай учиться, работай в лавке, – и ты, пай-девочка, делаешь все, как он говорит.

– Я не могу его не слушаться. Даже ты его слушаешься.

– Фокус, сестричка, состоит в том, чтобы дать папе почувствовать, что ты его слушаешься, проявить к нему уважение, но не отказываться от того, что ты хочешь. Фокус, Рахелика, в том, чтобы не просить разрешения на каждую мелочь. Просто говоришь «до свидания» и выходишь из дому. А если он спросит – куда, отвечаешь: «Я скоро вернусь». Когда ты вернешься, он уже будет храпеть.

– Ну и как я могу пойти учиться в гимназию, если он хочет, чтобы я работала в лавке? И как я могу пойти в скауты, если не учусь в гимназии?

– Ты действительно не можешь учиться в гимназии, если он не разрешает, и ему действительно нужно, чтобы ты работала в лавке, потому что он болен. Это раньше лавка была наказанием, а сейчас ты его правая рука, и забудь про гимназию. Но если тебе так хочется учиться, почему бы тебе не пойти в вечернюю школу? И кто сказал, что для того, чтобы быть в «Хагане», нужно учиться в гимназии?

Господи, подумала Рахелика, умеет же ее красавица-сестра удивить! Она обняла Луну.

– И откуда ты такая умная?

– Я в тебя, – парировала Луна. – Мы же с тобой одной крови, нет?

За ужином Габриэль был в хорошем настроении и даже сидел со всеми за столом. Роза подала соленый сыр и овощной салат, приправленный оливковым маслом и лимоном. Белый хлеб был свежим, и сыр легко на него намазывался. Они ели молча, но с удовольствием. Тишину нарушали то веселое щебетание девочек, то голос Габриэля, просившего передать ему соль. Только Розы не было слышно. Она вела себя очень тихо. В последнее время, подумалось Рахелике, мама сделалась почти незаметной. С тех пор как Габриэль заболел, она как будто угасает постепенно вместе с ним, превращается в собственную тень.

Рахелика колебалась, стоит ли рассказать матери то, что она недавно услышала от своей подружки Тмимы из юношеской ячейки «Лехи». Рассказать ей, что у дяди Эфраима теперь другое имя и что он теперь важная персона, командир? Но все же она решила этой новостью ни с кем не делиться. Если она хочет вернуться в ряды Сопротивления, нужно молчать. Никто, даже Луна, не должен знать о ее планах.

Ее размышления прервал отец:

– Ты где, керида? Куда ты уехала, в Америку?

Рахелика улыбнулась, радуясь, что он пришел в себя. Она очень за него волновалась. Ревматизм сильно повлиял на его настроение, но вот сейчас он снова стал тем милым и любимым папой, которого она знала. Дрожь в пальцах не прошла, несмотря на его отчаянные попытки скрыть это, но улыбчивость и мягкость к нему вернулись. Она решила воспользоваться его хорошим настроением.

– Папа, я все-таки хочу возобновить учебу. Я могу заниматься в вечерней школе после работы, так что это не помешает работе в лавке.

Габриэль помолчал пару минут, которые показались ей вечностью, потом ответил:

– Я сейчас нездоров, Рахелика, в лавку практически не хожу, сижу дома. Почему бы тебе не забрать лавку себе? Будешь продолжать мое дело, ты и твой будущий муж.

– Какой будущий муж, папа? У меня и парня-то нет.

– Еще будет, керида. Будет, бог даст, и парень, и свадьба. Лавка – это твое приданое, девочка. Луна и Бекки выйдут замуж, будут сидеть дома и заботиться о своих мужьях и детях, но у тебя хорошая голова, ты сможешь управлять лавкой, ты ведь моя правая рука, ты научилась от меня всему, что нужно, и ты заменишь меня в лавке.

– Папочка, и это все, чего ты для меня желаешь? Чтобы я работала в лавке на рынке? Разве не ты говорил, что хочешь, чтобы я получила образование? Что ты работаешь для того, чтобы дать нам шанс, которого у тебя не было?

Габриэль заколебался. Что с ним происходит? Дочка права, всю жизнь он хотел дать детям больше, чем дали ему, всю жизнь мечтал, что его дочери будут образованнее Розы, которая не умеет считать даже до десяти и не знает букв. Рахелика права; если это только не помешает работе в лавке, почему бы ей не пойти учиться? – Хорошо, дорогая моя, – широко улыбнулся он, – иди записывайся в вечернюю школу.