Королева Лис

Лиар сразу узнала начерченный алхимический круг – символ фута́ркского обета. Монахи из измерения Футарк когда-то давно разработали для всех неерцев алхимическую клятву, которую невозможно нарушить. Ее использовали для скрепления самых важных договоров – в ыжигали символ на ладонях партнеров, и ни одна из сторон не могла навредить другой. Когда обещания исполнялись, он исчезал. Однако стоило одному из участников договора попытаться нарушить его условия, футаркский обет проявлялся на руке страшным болезненным ожогом, который практически невозможно исцелить. Постепенно ожог разрастался и покрывал все тело неисполнившего клятву, пока тот не умирал в муках.

– Ты не знаешь, что это? – Фел схватил пергамент левой рукой и, развернув изображение к Лиар, уставился на нее глубоким пронзительным взглядом, словно пытался узнать ее мысли.

Лиар еще раз присмотрелась к листу и только сейчас заметила аккуратную повязку на левой ладони Феликса. «Обжегся о зарунированные прутья решетки в арестантской», – вспомнила Лиар его объяснения на занятии Леллеи Шерры. Но это было невозможно. Еще тогда она поняла, что Фел ей солгал – прутья с рунами служили лишь для защиты стен арестантской от воздействия магии. Они не обжигали. Но зачем надо было обманывать? Неподконтрольный страх холодком пробежал по спине Лиар. Она хотела закричать, но кто бы ее услышал посреди ночи, еще и в самом дальнем отделении библиотеки? Она собралась с духом и героически переборола охватывающую ее панику и желание убежать: медленно поднялась со стула, чтобы не вызывать подозрений, и собиралась непринужденно покинуть свой секретный кабинет. Однако Феликс резко преградил ей путь. Встав в небольшом проходе, ведущем на свободу, он облокотился одной рукой на стеллаж.

– А ты смышленая девчонка, – обычно доброжелательное лицо Фела исказилось суровостью зрелого беспощадного воина.

Лиар оцепенела от ужаса. Она почувствовала себя приговоренным к смерти преступником, за которым пришел палач. «Хоть бы это был просто еще один кошмар!» – взмолилась она, не видя выхода из ситуации. Она знала, что не способна использовать достаточно сильную магию, а для алхимии нужно было слишком много времени и сосредоточенности. Сейчас она не могла себе это позволить, ведь перед ней стоял враг и его действия могли быть молниеносны. Едва сдерживая дрожь в голосе и во всем теле, Лиар жалобно пискнула:

– Кто ты? И что тебе нужно?

Хищная ухмылка проявилась на лице Феликса.

Глава 20. Подлый обманщик

Нейран устало поднимался по лестнице, ведущей на седьмой этаж. Всю ночь он упрямо наматывал круги по территории школы, призывал Сируса и будто специально сталкивал его с дикими горогонами, шарившимися у границы Шамадора, очерченной серебрянкой. Он вымещал на них свое раздражение, гнев, пульсирующий чернотой по телу. И с каждой победой Сируса Нейран обретал все бо́льшую уверенность и самоконтроль. Загоняв и себя, и льва, он с удивлением обнаружил, что рассвет уже начался с белого пореза на горизонте антрацитового неба.

Нейран вернулся к Шамадору и обнаружил развалившихся на земле возле стен школы первокурсников, распивающих что-то из темной бутыли. Рявкнув так, что задремавшие мгновенно проснулись, он отчитал всех за неподобающее поведение и отправил к директрисе Опирум. Больше никто по пути не попался, и Нейран счел это благостью – шамадорцы, заметив, что он зачастил посещать архивный отдел библиотеки, наверняка напридумывали бы различные небылицы. Никто, конечно, не посмел бы надоедать ему лично всякими домыслами, но он не желал быть втянутым в сомнительные слухи, ведь его репутация и так висела на волоске.

Он злился, что поддался шантажу маленькой девочки и теперь почти каждое утро сдавал ей кровь для опытов с установкой. Но лучше так, чем допустить разглашение имеющейся у Лиар информации. Однако теперь его тайну узнала еще одна несносная девчонка, которая вполне могла проболтаться. Вернувшись мыслями к ночным событиям, Нейран снова ощутил неизбежность истекающих секунд и жажду убийства, которую он испытал второй раз в жизни. Но теперь от непоправимого его спасла шальная мысль перенаправить энергию в другое русло. Это сработало. Чернота, бушующая в его венах, сочла яростный поцелуй приемлемой заменой крови на руках. Но она же шептала Нейрану не останавливаться.