Королева магии. Проклятый рассвет

– Мы полетим на орле? – спросила я, когда дверь особняка Фаренгейт закрылась за нашими спинами.

– Не совсем. Орлы летают на рассветной магии, ночью они бесполезны. Мы полетим на нем.

Бренн кивнул на площадку перед домом, но из-за его спины я не сразу увидела наш транспорт. Но когда рассмотрела в темноте, лишь чуть подкрашенной слабым светом уличных фонарей, драконий… скелет, то изумленно ахнула.

– Вы что, еще и некроманты?

– Успокойся, это всего лишь эстетика сумрака. Мы питаем слабость к подобным вещам, они отличают нас от приторного лоска рассвета. Говорят, сумрак обнажает пороки – и эта истина метафорично отражается во всем, что нас окружает.

Бренн помог мне забраться в седло, галантно подав руку. Я старалась не показывать страх, тем более, что уже летала с Диланом на орле, но все равно сидеть верхом на скелетообразном ящере было жутко. И очень неловко держать его за кости позвоночника. Надеюсь, это его не оскорбит.

Привычный рывок, набор высоты, бьющий в лицо воздух и несколько секунд абсолютного отсутствия дыхания. Все это уже не пугало, и даже немного радовало. Я судорожно и крепко сжимала ручку на седле, но при этом мечтала, чтобы мы полетали как можно дольше.

– Ты голодна? – спросил Бренн.

Мысли о еде ушли на второй план, но, вспомнив, чем кормят в академии, я кивнула.

– Тогда пройдемся, – решил Бренн.

Впереди показались огни ночного города. Как я и ожидала, все вокруг было залито ярким искусственным светом. Этот мир не засыпал ни на секунду, и то, что днем казалось царством солнца и тепла, сейчас выглядело совершенно иначе. Мы приземлились на площади, и сделали это не одни: одновременно на брусчатку ступили еще три дракона-скелета. Бренн снова мне помог, а затем мы неспешно двинулись по длинному мосту, под которым то здесь, то там горели костры и слышалась громкая музыка.

– Поразительно, – не удержалась от комментария я, – вы действительно словно два мира в одном. Я не узнаю мест!

Только академии-близнецы хорошо просматривались с любых точек. Но даже они в ночи выглядели иначе. Один замок буквально купался в свете и жизни, а второй крепко спал со спущенным флагом.

– Облачный бассейн тоже не работает?

Еще один пункт в копилку под названием «сожаления о том, что никогда не доведется испытать».

– Ночью – нет, хоть это и наше общее развлечение. Сейчас покажу, что больше всего любят сумеречники. Только возьму еду.

Я пришла в восторг от местной уличной еды. На несколько минут Бренн скрылся в одном из крошечных ресторанчиков вдоль променада, а потом вышел с двумя небольшими коробочками в руках. Внутри, в трех отсеках, обнаружились мясо, какие-то незнакомые овощи и маленькие порционные кусочки лепешки. Специальными щипчиками нужно было брать сначала лепешку, затем класть на нее мясо, и закусывать овощами. Удивительно удобно для еды на ходу и безумно вкусно!

– Спасибо, что взяли меня в город. И простите, что не поладила с вашим сыном. Я не специально, правда. Просто я не всегда могу сдержать раздражение и злость. Папа говорит, это из-за работы. Когда ты вынуждена терпеть хамство и разные намеки, невозможно молчать еще и за пределами бара.

– Не советую никому говорить, что ты работала в баре.

– Я всего лишь хотела сказать, что не планировала ссориться с вашим сыном.

– С ним все ссорятся. Я бы скорее удивился, если бы пришел – а вы объявили о скорой свадьбе.

– Это не мое дело, но… у вас, кажется, тоже отношения с ним не задались?

– Ты права. Это не твое дело, – отрезал Бренн.

На всякий случай я уткнулась в коробочку и решила больше жевать и меньше говорить. Чтобы не лишить себя шанса на спасение. И заодно прогулки. Но Бренн, к моему удивлению, вдруг продолжил:

– Мы не испытываем друг к другу любви. Я никогда не любил его, а он не любил меня. Но, пока он учится, я обязан быть его опекуном. По завершении академии сумрака Лазарь отправится в княжество, которое ему оставила бабка. И, полагаю, мы навсегда друг о друге забудем.

– Но так ведь нельзя, – вырвалось у меня. – Вы – семья. Все дети должны любить родителей, а родители – детей. Так правильно!

– Ты приемная?

Вопрос меня обескуражил. Первой реакцией было почти выкрикнуть «Нет!», ведь напоминания об отце болезненно кололи в самое сердце. Потом я вспомнила слова Бренна о том, что у меня есть магия, и сникла.

– Не знаю. Я ничего не помню из детства. Папа говорит, это потому что я очень тосковала по маме и тяжело переживала ее смерть. Он сказал, что меня назвали в честь Грейс Келли – княгини Монако. Не думаю, что я приемная. Хотя и не знаю, как объяснить возможное наличие магии.

– Тебе стоит молчать об этом. Наличие у тебя магии может поставить под угрозу возвращение во дворец. Эржбет ничего не скажет принцу, если заметит, но вот преподаватели и другие идеальные…

– Почему магия поставит под угрозу мое возвращение?