Королева острова

Моя карета останавливается на Ламбет-роуд у представительства Морского общества. Государственные здания в Лондоне возводят из крепкого камня, все это так не похоже на деревянные постройки Демерары.

Сдается мне, у вице-губернатора Мюррея нашлось бы время соорудить подобные дома, если бы он не притеснял своих несчастных граждан. Разве добрые колонисты не заплатили бы справедливый налог, чтобы построить что-то долговечное?

Лакей в алом сюртуке помогает мне спуститься. Я скольжу по тротуару, словно шагаю по полу бальной залы. Втайне даже хочется, чтобы этот лакей был Полком. Как бы полюбил он эти улицы!

Но сегодня речь идет не о танцах, а о бегстве. Что ж, возможно, это две стороны одной медали.

Я киваю лакею.

– Я пошлю за вами, когда закончу.

– Хорошо, мэм.

Парень довел до совершенства недовольную гримасу. Неловкость оттого, что ими командует черная женщина, проявляют все мужчины, пока я не дам им шиллинг на чай. Деньги быстро учат уважению.

Я вхожу и с наслаждением вдыхаю аромат апельсинового масла, витающий в воздухе. Мистер Кинг поддерживает порядок в своей конторе.

Не успеваю я объявить о себе, как навстречу из кабинета спешит Уильям Кинг. Он берет мою старую руку в свою молодую и сильную. Он сын своего отца: прилежный, честный, в очках. Таким я и помню Томаса Кинга.

– Сюда, миссис Дороти, пожалуйста.

Он кладет мою ладонь на сгиб своей руки. Я горжусь его успехами. Горжусь тем, как удачно Кинги вложили мои деньги.

Дверь закрывается, и Уильям протягивает ладони.

– Давайте же. Знаю-знаю, вы привезли лакомства…

Мне бы стукнуть ему по пальцам веером, но я тянусь в сумку за двумя банками золотистого засахаренного имбиря, пряного и сладкого, и еще одной, с терпким желе из красной гуавы.

Круглое лицо Уильяма озаряет улыбка, и не успеваю я его остановить, как он тут же лезет пальцами в банку с имбирем.

– Элизабет это понравится.

– Если ты оставишь ей хоть кусочек, жадный мальчишка. – Я опускаюсь на стул, за улыбкой скрывая тревоги. – Как Элизабет?

– Все хорошо. Она настоящее подспорье для моей матери. Кончина отца сильно по нам ударила.

– Элизабет – милая и такая прилежная. Я рада, что вас познакомила.

– И я. – Мой крестник счастлив. Его радостные голубые глаза согревают мне душу.

Я всегда дивилась, что сын бывшего владельца невольничьих судов полюбил женщину, освобожденную из рабства.

– На поверку твой отец оказался хорошим.

Уильям смотрит поверх очков.

– Вы помогли ему вновь стать собой. Он мучился из-за того, что натворил в погоне за богатством.

– С богатством всегда так. Никто не застрахован от неверного выбора.

– Что ж, перевозка рабов теперь вне закона. В парламенте жарко спорят об отмене рабства, и я уверен, что мы увидим его конец еще при нашей жизни.

В свои шестьдесят восемь лет я искренне желаю, чтобы это случилось у меня на глазах.

Уильям сидит за высоким и широким письменным столом, который, несомненно, приобретен на средства его семьи, однако крестник возглавляет благотворительную организацию для бездомных мальчиков. Кинг постукивает по бювару.

– Отец гордился тем, что управлял больницей для подкидышей. Он говорил, это почти равносильно тому, чтобы помогать вам. – Он берет еще одну имбирную дольку и морщится от острой сладости. – Но вы здесь не для того, чтобы предаваться воспоминаниям.

– Ты – сын Кинга. Мне нужен совет. Если я захочу продать все в Демераре, сколько времени это займет? Что мне грозит, если я это сделаю?

Уильям почесывает подбородок.

– Поместья, земельные угодья, всё? Это довольно много имущества. Вы уверены, что хотите ликвидировать его так быстро?

– Если это означает быстро продать по лучшей цене, то да.

– Быстро никогда не означает выгодно, но вы это знаете. – Он смотрит на желе. – Вот бы корочку хлеба.

– Овсяного?

Кивнув, Уильям бросает в рот пару кусочков имбиря. Те обжигают ему язык. С этим лакомством всегда так. Уильям любит боль и удовольствие. Его брак по любви с цветной женщиной закрыл ему путь в светские круги, а старания по отмене рабства лишили остального.

– Так вы твердо решили продавать сейчас, миссис Дороти? Я знаю, что в Демераре царит хаос. Возможно, стоит подождать еще немного.

– Уильям, если я произведу столь резкие изменения, мне понадобится твоя помощь и благоразумие.

– Как всегда. Вы желаете переехать в Лондон, Глазго или на какой-то остров?

– Точно не знаю. Есть много дорогих мне мест.

Его глаза светятся. Знает ли он, что я уже не в первый раз задумываюсь о жизни в Лондоне?

Уильям берет еще один кусочек жгучего имбиря.

– Неужели в мире есть джентльмен, с которым вы могли бы сбежать? Вы так сильны духом.

– Если я решусь, то ни к кому не побегу. Скорее, я убегаю от них.

Кивнув, он поправляет очки.

– Чтобы обратить в бегство одну из самых храбрых женщин, которых я знаю, понадобилось бы много мужчин.

Я не стану ничего утверждать, пока моя дорогая дамфо не скажет мне, что встреча с лордом Батерстом невозможна.

– Я все разузнаю, миссис Дороти.

– Спасибо. Ты был радостью своего отца, ты и твои братья и сестры. Надеюсь, это вас немного утешит.

Он провожает меня в большое помещение с клерками и столами.