Королева скелетов

Я всегда была сложным ребенком, своевольным, избалованным и не щедрой на ласки. Моей милой маме приходилось нелегко, но она никогда не жаловалась. Материнский крест тяжел, а разделить его ей было не с кем. Отец вечно пропадал на работе, редко вмешиваясь в дела семьи, остальные родственники жили слишком далеко для частых визитов. Но мама не оставляла надежду взрастить в моей душе нечто доброе, иногда излишней лаской вызывая совершенно противоположные чувства. Как ни прискорбно осознавать, но многое я делала назло, и противоречие потихоньку стало моей второй натурой.

Мне было тринадцать, когда в нашей семье появился Сережик, мой братик, братишка, малыш. Я как раз вступила в непростой возраст прямолинейности и обид, когда все вокруг кажутся надоедливыми мухами, ничего не понимающими в твоей жизни. А в моей жизни было столько всего, что требовалось понять… Бесконечно нужного и архиважного.

За стеной близорукого эгоизма я не сразу поняла, что изменилось в семье, пока однажды не поймала счастливую улыбку мамы, предназначенную не мне и взгляд, напоённый любовью, но не ко мне. Что-то оборвалось в душе, рухнуло вниз, погребая под собой остатки благоразумия.

Я сорвалась, покатилась вниз по дороге, на которой ямы воняли отнюдь не духами, и все они были моими, и в каждой мне довелось изгваздаться по уши.

Странная штука жизнь. Мне говорили сотню правильных вещей, родители всеми силами пытались меня вытащить, но чем больше они старались, тем хуже становилось. И если вначале мною руководил гнев, ревность и банальный страх, то затем к ним примешался стыд. Мне было тошно видеть их любовь друг к другу, и в тоже время осознавать, что я словно пятно на белой скатерти, паршивая овца. Родители никогда и ничем не давали понять, что старшая дочь стала лишней в семье, но я, начав путь вниз, остановиться уже не могла. Проклинала себя и уходила в ночь, тайком возвращаясь под утро. И словно вор, склонялась над детской кроваткой, ловя крохи любви.

«Викусик» – тихий шепот и ласковая улыбка. Самая светлая улыбка на свете.

Мне чудом удалось не скатиться на самое дно, молитвами мамы, не иначе. Я даже смогла поступить в колледж, чтобы получить скучную профессию технолога. Умная девочка с блестящими данными и огромными перспективами планомерно ломала жизнь себе и своих близких.

Прости, мама, я – плохая дочь.

Обжигающий глоток текилы, кусочек лимона. Мне не нужно много, чтобы напиться до приятного забытья, но сегодня это самое забытье не торопится ко мне навстречу.

– Девушка, можно составить вам компанию? – чужой голос царапает, врываясь диссонансом в мой мир – бокала, льда и текилы.

– Отвали, – даже голову не поворачивать лень. Сегодня у меня похороны собственной жизни, и я предпочитаю праздновать поминки вдвоем с бокалом.

– Ай, как грубо, – справа попытались настоять, но умница бармен сделал страшное лицо, что-то шепнул, и кавалер испарился.

– Еще, – я толкнула пустой стакан по стойке.

– Вик, может, хватит?

Я усмехнулась – по-особенному, по-кошачьи. Ник все понял правильно, осуждающе вздохнул, но плеснул текилы.

Колледж. Глупое заведение с кучей дурацких требований и правил. Общага. Дома я не жила. Любовь – первая, вторая, глупая, еще глупее. Увлечения, компании, дискотеки, вечеринки… Я, не задумываясь, летела вниз, предпочитая потакать своим страстям, чем с ними бороться. И звонок отца, как гром среди ясного неба: «Сережа болен».

Отмахнулась, спросив дежурно: «Простуда или грипп?» И обмерла, услышав ответ: «Рак».

Приговор. Два-три года, не больше. Операция не дала результат, облучение тоже.

Я бросила колледж, устроилась на работу. И первую получку почти целиком отнесла домой. Мама расплакалась, отец попытался улыбнуться. Как же они постарели, мои дорогие и любимые!

Боль. Она вдвойне тяжелей, если болеет дорогой тебе человек, и ты ничем не можешь ему помочь.

– Слышь, Кошка, дело есть, – свистящий шепот и запах пива вырвали меня из череды гнетущих воспоминаний. Кошкой меня звали с давних времен за ярко-зеленые глаза и короткие черные волосы, перманентно торчащие перьями, а так же страсть к длинному маникюру.

– А, Макс, привет, – я нехотя поздоровалась, хоть в душе была рада его видеть. Один из прежних. Неплохой парень, просто бестолковый.

Горе легко делит друзей на тех, кто сбежал и тех, кто остался. Макс остался, и за это я была ему благодарна.

– Тут чел один объявился. Три года в Китае прожил, на врачевателя местного учился у какого-то там целителя. Травок много с собой привез. Пипл спикает, помогает он.

Я покачала головой. Сколько их было этих целителей за два года и не упомнить. Надежда, деньги, лекарства, невнятный прогноз и…. Каждое разочарование все ниже пригибало моих родителей к земле, вынимая из них последние силы. Хватит. Надоело.

– Макс, прости. Спасибо за заботу, но не надо.

– Слышь, Кошка, я ведь реально дело предлагаю. Он, правда, крут. Хочешь, устрою визит в больницу?

Я заглянула в серые глаза Макса и с сожалением поняла, что не отвяжется. Качнула бокал, раздумывая.