Королева скелетов

Разослать друзьям письма и смс, что исчезаю на месяц. Связаться с Максом и стрясти с него телефон Виктора. Позвонить целителю и объяснить, что он мое прикрытие, а еще извозчик на сегодняшнюю ночь.

Виктор, умница, вопросов задавать не стал.

– Значит, получилось, – задумчиво проговорил, – знаешь, хоть и тревожно мне за тебя, но все же я рад. Своих терять тяжело, а здесь какой-то, но шанс.

Долго сидеть над кучей вещей, отбирая что-то, перекладывая с места на место. Плюнуть на запрет металла. Была у меня мысль, что в этот раз монахам ничто не помешает появиться на дороге.

Тяжелее всего было объясняться с родителями. Растерянная мама, насупившийся отец. И пробирка в моей руке.

– Значит, это и есть то самое лекарство? – недоверчиво переспрашивает отец.

Сережик уже принял вторую порцию, и едва заметный румянец проступает на его щеках.

– Он сегодня впервые съел все за обедом, а за ужином попросил добавки, – вполголоса, словно боясь спугнуть удачу, объясняет мама.

– Сколько оно тебе обошлось? – отец лаконичен. Сережик унаследовал свою проницательность именно от него.

– Дело не в деньгах, – вздыхаю, – я обещала бесплатно отработать месяц на сборе трав.

Лицо отца немного прояснятся – объяснение звучит совсем не страшно.

– Но дело в чем-то еще? – уточняет он.

– Экспедиция будет работать в Китае. Гималаи.

Родители растерянно переглядываются.

– И когда ты отъезжаешь? – голос мамы предательски дрожит.

– Рейс сегодня ночью.

– А виза?

– Групповая на границе.

– Ты нам позвонишь? – мама отводит взгляд. Она прекрасно все понимает, но отговаривать не станет. Она меня любит, я знаю, но Сережик… Как бы объяснить… Любовь к нему особая. Таких любят жадно, с отчаяньем считая каждые подаренные судьбой мгновенья.

– Не могу обещать. Мы прилетаем в какое-то захолустье, а в горах связи нет, но я очень постараюсь связаться с вами. Не волнуйтесь, если пропаду. Через месяц вернусь. Но вы мне шлите смс о Сережике, хорошо?

– Конечно, дорогая, – мигом соглашается мама. Ей не очень нравится идея «потерять», пусть и на месяц, дочь где-то в Гималаях, – прошу, будь осторожна.

– Главное, вернись, – отец, как обычно, проницателен, – мы любим тебя. И спасибо, за лекарство. Ты даришь нам надежду.

Слезы, проклятые слезы, я становлюсь плаксивой истеричкой, мешают мне сказать, что я их тоже люблю. Но мама понимает все и без слов. А Сережик… Моему любимому мужчине не нужны никакие заверения и обещания. Его маленькое сердце способно на огромную любовь, вмещающую в себя меня, родителей, друзей и просто хороших людей, встречающихся ему на пути.

– Я буду молиться, чтобы феи отпустили тебя домой, – скажет он мне на прощанье.

Я не знаю, поможет мне это вернуться или нет. Хочется верить, что где-то там, на небесах при написании книги-жизни Сережикина молитва заменит пару слов в моей судьбе, и я еще загляну в его голубые глаза и услышу смешное и ласковое «Викусик!» Жаль только, что я верю в это не больше, чем в сказки.

Глава шестая

Личные покои Найлса на базе Конвента

– Рита, ты еще долго?

Конечно, долго, что за глупый вопрос. Встреча с потенциальной свекровью по значению равна встрече с королевой. Здесь всё имеет значение – от макияжа до прически, от туфель до маникюра. Меня же буквально под лупой будут рассматривать.

Жаль, выбор небольшой. С ностальгией вспоминаю прошлый гардероб. Эх, какие наряды там встречались. Летучая мышь, Пиковая дама, Пиратка, Вампиресса и даже Повелительница пауков. Будь они у меня сейчас, я бы смогла удивить мамочку мага.

А так… Длинная юбка, белая блузка, темно-синяя жилетка, с затейливым рисунком, набитым по ткани. Строго, классически и невыразимо скучно. Добавляем полное отсутствие косметики и образ сухой секретарши готов. Зато украшений, аж две шкатулки и бутылочек с духами десяток ароматов. Ну-ссс, приступим. Я же согласилась только следовать за магом, но не обещала, что буду вести себя хорошо, а вести плохо в одежде воспитанной секретарши не очень-то удобно.

– Наконец-то! – Найлс отлипает от стены, вскидывает удивленно бровь, – Рита!

– Марго! – поправляю, – Мы идем или нет?

Лицо мага медленно краснеет, глаза наливаются темнотой. Ой! Вот именно ой. Чувство самосохранения просыпается, но слишком поздно. Взмах руки, и меня окутывает теплый ветерок. Он бережно расправляет начесанные и взбитые вверх локоны, снимает с шее лишние украшения, застегивает до верха пуговки на рубашке, раскатывает рукава и даже убирает аромат трех вылитых на меня флаконов. Прощай образ вульгарной дурочки. А я так старалась.