Королева стендапа

Линн фыркает. Тихонько. Носом. Я тоже фыркаю. Она еще раз. Я вижу по ее глазам, что ей хочется засмеяться, но она сдерживается. Глаза сощурены, голова втянута в плечи. Я чувствую, как меня разбирает смех. И тут мы одновременно начинаем хохотать. Громко. Хохочем и не можем остановиться. И когда уже кажется, что вот сейчас остановимся, мы встречаемся друг с другом взглядами и снова начинаем хохотать. Проходит несколько минут, прежде чем мы успокаиваемся.

– Ты такая смешная, Саша!

– Правда? Вы так думаете?

Мои щеки зарделись от этих слов.

– Да! У тебя быстрая реакция и острый ум.

– Я буду стендапером! Я говорила?

– Нет, никогда. Ты говорила только о том, как тебе нравится хоровое пение…

Я смущенно улыбаюсь.

– Это я просто так сказала…

– Я так и думала.

Линн тихонько толкает меня в бок.

– Если хотите, я могу показать вам свою программу в следующий раз. Это только так говорится «программа», а на самом деле она занимает всего три минуты.

– Еще бы! Конечно, хочу!

Линн провожает меня до комнаты ожидания и обнимает на прощание. Уже в дверях я вдруг останавливаюсь. Чтобы спросить кое о чем.

– Линн?

– Да?

– Ты тоже плакала?

– Да.

– Ты всегда плачешь со своими пациентами?

– Я бы не сказала, что всегда, но, когда меня что-то особенно трогает, случается, что к глазам подступают слезы. Но при этом я редко ложусь на пол.

Линн улыбается. Я тоже.

Линн осторожно спрашивает:

– Тебя это встревожило?

– Да нет, все в порядке.

– Слава богу.

Я говорю:

– Давайте в следующий раз смеяться, когда будем лежать на полу. Для разнообразия.

– Или и то и другое. Понемножку, – отвечает Линн, и я киваю.

Take me home

Майским субботним утром я просыпаюсь от того, что папа одним рывком поднимает штору. Солнечный свет режет мне глаза, как лазерный меч.

Я кричу:

– Нет! Опусти штору!

Я отворачиваюсь и натягиваю одеяло на голову. Я чувствую себя ужасно уставшей.

– Саша, дорогая, мы отправляемся в поездку. За город.

– Спасибо, нет.

– Спасибо, да. Я взял напрокат машину!

Он садится на кровать и приподнимает одеяло. Щекочет мою шею.

– Зачем? Мне нравится в городе.

– Я решил устроить пикник. Тебя не соблазнят свежее сладкое манго? домашние булочки с корицей? бутерброды с ореховым маслом и джемом? Разве плохо? А? А? А?

Он щекочет меня подмышками, и я натужно смеюсь.

– Давай съедим все это дома. На балконе.

– Но Саша! Встряхнись! Ведь хорошо выехать на природу. Погулять в лесу. Устроить пикник на уютной поляне.

Пункт 6. Отменить прогулки в лесу.

Я могу больше не держать в голове свой список, потому что Линн сказала, чтобы я забыла о нем и думала о том, чем я хочу заниматься в жизни, независимо от того, любила это делать мама или нет.

Я сажусь на кровати и широко зеваю. Смотрю на часы.

– Но папа! Дарт Вейдер показывает всего лишь восемь часов! И сегодня суббота!

– О, господи! Ну позвони в «Права детей». Быстро одевайся!

* * *

Спустя час я сижу с недовольным видом на пассажирском сиденье рядом с папой, а папа поет, нет, простите, кричит, вместе с группой «Рамштайн»[39]:

– DU HAST! DU HAST MICH![40]

Мы всегда выбирали по очереди, что будем слушать в машине, и раньше, когда нас было трое, получалось, что каждую третью песню ставили по твоему выбору. Теперь каждую вторую.

Мы едем по мосту. На указателе написано «Дроттнингхольм»[41], и через мгновение я вижу, как с левой стороны выплывает огромный светло-желтый замок. Он отражается в воде. Белый пароход жутко медленно пыхтит в сторону причала. Из трубы валят серые клубы дыма. Когда Рамштайн заканчивается, я выбираю «Take me home, country roads»[42]. Мама любила эту песню и часто ее выбирала. Папа бросает на меня взгляд. Я не подпеваю, как это только что делал папа, но про себя слышу мамин голос:

Almost heaven, West Virginia
Blue Ridge Mountains, Shenandoah river
Life is old there, older than the trees
Younger than the mountains, blowing like the breeze
Country roads, take me home
To the place I belo-o-ong[43]

.

Мы проезжаем замок, рощицы, конюшни, пересекаем сельские дороги, а папа все едет и едет. На самом деле я люблю кататься на машине и могу бесконечно сидеть рядом с папой и просто ехать. Просто ехать вперед. Дальше и дальше. Но папа вдруг сворачивает на узкую дорогу. Я успеваю прочесть на указателе: «Черное озеро». Сначала дорога асфальтированная, потом становится гравийной. Машину трясет, она подпрыгивает. Наконец мы останавливаемся у белых ворот перед большим красным домом.

– Зачем мы сюда приехали?

Папа отвечает загадочно:

– Познакомиться… кое с кем.

Я хмурюсь. Не люблю сюрпризов.

Щенячий приступ

На газоне, чуть в стороне от красного дома, большая площадка для выгула собак, огражденная проволочной сеткой. Там с лаем бегают маленькие угольно-черные, коричневые и пятнистые щенки кокер-спаниеля. Их лай больше похож на тявканье.