Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть вторая

Юлиус Бергер строго следил за тем, чтобы наши организационные позиции были серьезными, чтобы мы не разменивались на пустяки. Но однажды случилось то, что оказалось для меня полной неожиданностью, которая перевела меня с пути науки на путь сионистской политики. В те дни сионистская организация в Германии готовилась к общему съезду. Многие из сионистских лидеров Германии были на фронте, а стать участниками съезда могли только демобилизованные. Берлинское отделение организации собралось для избрания представителей на съезд. И неожиданно, со мной не посоветовавшись, предложили мою кандидатуру. Не помог ни мой отвод, и ни отвод моей кандидатуры другими. Я, беженец из России, стал представителем сионистов Германии. Расскажешь – не поверят. Так определился путь моей жизни, моей судьбы – быть сионистским политиком».

Беседа прервалась. Президент смотрит в окна сквозь мутноватые стекла очков, а там все еще продолжается буря и ливень.

«Наоми, вы помните «Прекрасную книгу» Шломо Молхо? Я все время перечитываю строки этой удивительной книги, возвещающие великую веру в таинства Каббалы. Эти строки врезались мне в душу еще в юности. Всегда у меня была тяга к мистике, а сейчас даже усилилась. Эта книга Шломо Молхо важнее мне многих вещей, связанных со смертью и сохранением души».

Они попрощались. Добрый взгляд Президента сопровождает ее до двери. И Наоми вспоминает слова человека, с которым она только что рассталась, сказанные в день провозглашения Государства Израиль:

…Государство не цель сама по себе, ну, возникло еще одно государство на Ближнем Востоке. И если в этом воплотится великая мечта сионизма – лучше, чтобы государство это не возникло. Это государство не является плодом освобождения, а только инструментом освобождения, и не является наследием его жителей, а наследием возвращающихся в него. Это государство не является воплощением, а лишь путем к разрешению еврейского вопроса в предварительной форме государства.

И в тот великий исторический день для еврейского народа написал редактор газеты «Давар» (Слово) Залман Шазар редакционную статью, глубоко взволновавшую тогда Наоми:

…Да не разрушат мелочные дрязги пути еврейского единства, общего усилия в строительстве здания. Нам выпало создать лик еврейского общества. Велика задача, легшая на плечи этого поколения – выработка этого единства, и мы накрепко повязаны с этой задачей. Блаженно поколение, которому выпало такое испытание. Блажен народ, одарённый таким благословением и выстоявший под таким испытанием…

Создание государства Израиль провозгласили 29 ноября 1947 года, в пятницу, накануне субботы, в сумерках между уходом дня и приходом нового дня.

Споры Шая Агнона, Залмана Шазара и Гершома Шалома приводят ее в сильнейшее волнение. Объяснения профессора строят целые этажи в новой главе ее повествования: диалектически развивается связь между верой Шабтая Цви и религиозным нигилизмом франкизма, к теории, сотрясающей иудейскую душу тем, что «отмена Торы – ее осуществление», и от позиции религиозного нигилизма до самих источников религии – переход к миру просвещения. Изменения, которые произошли позднее в еврейском народе, позволили внешним факторам, пробившим стены иудаизма, воспринять новшества. В конце эпохи Ренессанса евреи, которые не смогли замкнуться в узком пространстве иудаизма, тайно занялись алхимией.

Последователи франкизма приняли крещение. Опередили их Шабтай Цви и несколько его последователей, которые приняли ислам. Наоми помнит слова профессора Гершома Шалома: «большой скачок сделал иудаизм со времени каббалистического учения Ари до превращения национального мифа в общественную силу, вызванную возникновением новых исторических условий, привнесенных определенными личностями. В диаспоре происходит диалектическая революция с появлением Шабтая Цви и его движения. Освобождение превращается в реальность. Еврейский народ в изгнании придал реальный образ своим стремлениям к освобождению. Шабтай Цви признан ведущим к освобождению, и его деятельность ведома Божественной силой. Так что начало деятельности Шабтая Цви и его приверженцев возникло как положительное явление, – приход верующих к освобождению, перешедший в свою противоположность. Разочарование в том, что пророчество не осуществилось, привело верующих в Мессию к абсолютному нигилизму. Пророчество Шабтая Цви и его идеологии потерпело сокрушительное поражение, ибо осталось лишь, как мечта. Понятие гетто не исчезло. Его крушение было неизбежным. И движение Шабтая Цви, до перехода в другую веру, считается религиозным движением в среде иудаизма».

Наоми приходит к выводу, что в романе следует описать сионистское движение только как движение национальное. И путь к новой стране, к стране праотцев – это личное освобождение каждого. И, согласно Гершому Шалому, эти идеи реализуются в обществе. Но этого ей недостаточно. Она о многим говорит со своей ученой подругой Ривкой Шац.