Королева жуков

Полёт длился одиннадцать часов. Новак всё заранее продумала. Она будет спать или читать, тем и займёт время над Атлантикой. Она взяла с собой тоненькую книжку из библиотеки маман под названием «Справочник коллекционера жуков» – об этой книге говорил Даркус. Найти её оказалось нетрудно: маман собрала у себя все книги о жуках, какие только есть на свете. Чтобы никто не узнал, что она интересуется жуками, Новак надела на справочник суперобложку от другой книги о девочке, которая мечтала стать балериной. Когда Новак читала справочник, ей казалось, что Даркус совсем близко – будто он смотрит ей через плечо и одобряет.

В сумочке у неё лежала пластмассовая коробка с арбузом от Милли. Новак планировала каждые два часа ходить в туалет и там выпускать Хепбёрн из браслета – размяться и перекусить.

Новак пристегнулась и стала смотреть в иллюминатор, гадая, вернётся ли когда-нибудь на родину, в Англию.

«Если бы я могла вырасти обычным человеком, – думала она, – то хотела бы жить здесь. Люблю Англию, особенно в дождь».

Новак клонило в сон. Она откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза.

Взлёт она не почувствовала, а когда проснулась, самолёт летел уже высоко над облаками. Хепбёрн выбралась из потайного кармашка и тихонько щипала её между большим и указательным пальцами.

Новак хотела уже тихонько отругать златку, но вдруг заметила, что Хепбёрн встревоженно машет усиками и куда-то указывает передней лапкой. Наверное, советует прислушаться к разговору на передних сиденьях.

– Погоди, вот увидишь, каких результатов я добилась, развивая то, что мы начинали вместе, – сказала Лукреция Каттэр.

– Едва ли в этом есть моя заслуга.

– Напротив! Баротоломью, я не добилась бы всего, чего добилась, если бы ты не раскрыл мне глаза на невероятные способности жуков. Твоя увлечённость и твои знания вдохновили меня. Наконец-то мы снова будем работать вместе, в одной лаборатории…

– Я думал, с тобой Ленка работал? – немного смущённо спросил Бартоломью Катл.

– Да, недолго. – Лукреция фыркнула. – Теперь мне от него никакой пользы.

Новак помнила Хенрика Ленку – блондина с неподвижным каменным лицом. Почти два года прошло с тех пор, как он вытащил её из камеры окукливания в «Биоме». Век бы его больше не видеть!

– Знаешь, у меня есть один лаборант, тебя напоминает, – сказала Лукреция Каттэр. – Не такой умный, как ты, но потрясающе умеет обращаться с жуками. – Она вздохнула. – Жаль, что ты всё бросил. Всё это время в «Биоме» мог бы работать ты, а не этот мальчишка Крипс.

– Крипс? Кто это? – Бартоломью Катл резко выпрямился в кресле.

– Ничего себе! Уж не ревнуешь ли? – усмехнулась Лукреция.

– Да нет. – Он снова откинулся на спинку. – А что такое «Биом»?

– Моя секретная лаборатория.

– И где у нас секретная лаборатория?

– Ну, если я тебе скажу, это уже будет не секрет, верно? – с негромким, словно урчащим, смешком ответила Лукреция. – Скоро всё узнаешь. Там ты воплотишь главный труд своей жизни.

– Ты слишком добра. Боюсь, главную работу своей жизни я уже выполнил.

– Доброта – напрасная трата времени и сил! – презрительно хмыкнула маман.

Новак прикрыла глаза и отвернулась к иллюминатору. В стекле отражалась маман.

– Вот ещё! На самом деле ты так не думаешь, – сказал Бартоломью Катл. – Например, сколько сил ты положила, чтобы Новак смогла попасть на церемонию вручения кинопремии! Ты, наверное, очень ею гордишься…

На этот раз маман засмеялась во весь голос, отрывисто и сухо.

– Мой дорогой Бартоломью! Ты так ничего и не понял, да?

– Чего не понял?

– Девчонка – моя генетическая копия, только и всего.

– Твоя дочь?

– Можно и так сказать. Я её так не называю.

– Отсюда поподробней, пожалуйста.

Лукреция Каттэр наклонилась вперёд. Новак, не отрывая взгляда от стекла, затаила дыхание. Сейчас маман расскажет ему её тайну.

– У меня в «Биоме» есть камера окукливания. – Она смотрела в лицо Бартоломью Катла, стараясь определить, какое впечатление это на него произвело. – После того как камера запечатана, открыть её никак невозможно и происходящие в ней процессы прервать нельзя. Находящийся внутри объект распадается на молекулы, превращается в жидкую массу, при этом сохраняя память и знания предыдущей стадии развития. На этом этапе я ввожу в объект новые гены, и он начинает трансформацию, как личинка, когда она превращается во взрослого жука.

– Люси! – потрясённо воскликнул Катл. – Ты же не хочешь сказать…

– Вот именно. Я испробовала этот процесс на себе. – Она медленно сняла свои огромные тёмные очки, блеснув выпуклыми чёрными глазами. – Он утончённо мучителен.

Бартоломью Катл ахнул:

– Ты могла погибнуть!

– О-о, так тебе не всё равно? – Лукреция Каттэр надула золотые губы в насмешливой гримаске. Потом откинулась на спинку кресла и снова надела очки. – Не волнуйся, я вначале всё проверяю на подопытных кроликах. Беру пример с косметической промышленности. – Она улыбнулась. – В настоящее время кроликом служит эта девчонка.

– Новак?

– Были и другие, но, к сожалению… – Она сделала короткую паузу. – Они все умерли.