Королевская кобра

– Нейса, не молчи. Скажи что-нибудь, – подруга ловко выбирала цветы из моих волос.

– Он умер, – прошептала я. – Умер у меня на глазах, а до этого… – я вздрогнула.

– Я знаю, – ответила Малати. – Постарайся об этом не думать.

– Ты знала?! – широко открыв глаза, я повернулась с ней.

– Ты сделала благое дело – переправила сына к матери и остановила цепь реинкарнаций. Вот о чем думай. К тому же он ушел без страданий. Наоборот, получая удовольствие. Ты же жрица – это твой долг, – приговаривала Малати, расчесывая мне волосы.

– Не хочу быть жрицей, – буркнула я, а Малати только вздохнула.

* * *

И вот сейчас, после новой встречи со старыми знакомыми, у меня тоже, как и у Малати появился шанс изменить свою судьбу.

– Как мы завтра уйдем на встречу? – спросила я.

– Ложись спать, – оглянувшись на спящих девушек, прошипела Малати, и почти совсем неслышно добавила: – Завтра видно будет.

И я уснула, уверенная, что уж она-то точно что-нибудь придумает.

* * *

День начался, как обычно – Ману учил нас защищаться сразу от нескольких противников. Сначала без оружия, потом с длинным шестом, с нашими, обычно отточенными до остроты, а сейчас затупленными поясами, и наконец, с кинжалами. Конечно, никто не дал нам настоящие, поэтому учились на деревянных и уколы лишь обозначали.

Но больше всех старалась Ратна. Торопилась, стараясь запутать и быть везде одновременно. Это у нее получалось плохо. По-прежнему неуклюжая, она постоянно оступалась, падала или ноги вообще несли ее в другую сторону. Не знаю, как она смогла продержаться до сих пор и не перейти в ряды учительниц, потому что с травами у нее все обстояло намного лучше, чем с танцами или сражениями. Но это не значит, что мне не досталось от нее синяков и ссадин – падая, она всегда старалась зацепить меня. И благодаря этому совершенствовалось мое искусство уворачиваться.

Порой Ману, оставаясь на дополнительные занятия со мной и Малати, говорил, что что меня можно смело выпускать на улицу в дождь, я проскользну между капель и вернусь сухой. Иногда в его голосе даже слышалась гордость и это очень льстило.

После того, как я стала жрицей, занятия перестали быть тяжким трудом, наоборот оказались способом забыться и отвлечься.

Никто не понял, что произошло после моего посвящения. Никто не заметил, что отравленная ядом убийцы, в которого я превратилась, маленькая и послушная Нейса умерла, а ее место заняла другая, пока еще мне незнакомая, жесткая и расчётливая девушка.

Проявляемое мной на занятиях усердие, учителя приписывали пришедшему понимаю обязанностей жрицы и появлению цели.

В чем-то они были правы. У меня действительно появилась цель, но не та, что думали наставники – теперь я мечтала покинуть храм и старалась перенять как можно больше знаний и навыков, которые бы помогли мне в самостоятельной жизни.

Только Ману время от времени пристально смотрел на меня и Малати, словно догадывался о наших планах.

После его урока мы шли усталые, побитые, но я была довольна, что в моей копилке добавился еще один навык. Правда, тому, что физически вымотанные мы теперь занимались пением, а не танцами, я тоже была рада, танцы же перенесли на вечер, потому что после Ману, на уроках Мохини мы передвигались, как улитки, что страшно ее злило.

Музыкой же занимались сидя, и мы могли отдохнуть.

Чечевичный суп и миндальную запеканку я проглотила, даже не почувствовав вкуса. Теперь у нас появилась еще одна роскошь – свободное послеобеденное время. Предполагалось, что мы должны использовать его для ухода за собой. И обычно так оно и было, но не в этот раз.

Глава 14. Время выбора

– Пойдем, – Малати дернула меня за руку и покосилась на дверь. – Успеем вернуться к вечерним занятиям. А может, уже и не придется возвращаться.

Девушки занимались своими делами.

– Пойдем в купальни, – нарочно громко сказала Малати, и мы вышли из общей комнаты.

Одной ей ведомыми переходами добрались до стены и выскочили на улицу.

– Бежим, – подруга прикрыла лицо и припустила, стуча деревянными подошвами по пыльной дороге.

Вскоре я нагнала ее, а долетающий с моря влажный ветер гладил кожу и трепал сари.

Прежде я бывала на улице при свете дня только во время шествия. Тогда все было празднично украшено, ярко одетые горожане толпились около храма, пахло цветами, фруктами и сладостями. Сейчас же горячие лучи безжалостно высвечивали несвежую солому на крышах, осыпающиеся стены домов, гниющие по обочинам дороги отходы, и увлеченно роющихся в них коров, собак и голых малышей. Зловоние смешивалось со сладковатым запахом нагретого молока, жарящихся лепешек и овощей.

Высокие стены храма ограждали нас, и мы понятия не имели о повседневной жизни города, а о доме уже успели забыть.

Мимо неспешно проходили хорошо одетые мужчины под зонтиками из пальмовых листьев и, иногда останавливаясь возле громкогласых торговцев, скрывались в дверях красивых домов или подсаживались к другим мужчинам выпить чаю с молоком и специями и обсудить свои проблемы.