Королевская отравительница

После этого я все еще служила жене лорда Дансдворта. Чтобы приглядывать за братом короля и следить за тем, чтобы он сохранял верность. Постепенно брат все больше и больше злился, что сам не стал королем, чего требовали его амбиции. Он творил ужасные вещи в собственном доме. Он не был добрым человеком. Избивал жену и сына. Но потом он кое-что прослышал. Люди, которые питали слухами его зудящие уши, говорили, что король Эредур до женитьбы на своей королеве женился еще на какой-то женщине. Если бы это оказалось правдой, тогда все дети короля должны были бы считаться ублюдками, и он, лорд Дансдворт, получил бы право наследовать престол. Вы можете представить, какая возникла вражда между братьями! Я не знаю, были ли слухи правдивы или нет. Дансдворт верил, что были. Он начал готовить мятеж. – Она прервалась, потирая руки, и покачала головой. – О дальнейшем сложно говорить. Только королева в святилище Владычицы знает всю историю. – Она вздохнула. – Король, опасаясь очередного мятежа, приказал мне отравить брата.

Оуэн уставился на нее. В комнате было так тихо, что они могли слышать ее дыхание.

– Это был не единственный раз, когда король велел мне так поступить с его врагами. К тому времени я знала, что убеждать лорда Дансдворта – пустое сотрясение воздуха. Он был настолько властолюбив, настолько исполнен решимости занять трон… Когда я стала готовиться к этому тяжелому заданию, я отравила кубок с его любимым вином. К сожалению, не он выпил из этого кубка. Это сделала его беременная жена. – Плечи Анкаретты поникли.

– Яд, – она сглотнула, пытаясь справиться со своими чувствами, – действовал медленно. Даже я не понимала, что случилось, пока не стало слишком поздно. Это привело к преждевременным родам. Я умелая повитуха, но я не смогла спасти ни ребенка… ни мать. Моя госпожа умерла у меня на руках. – Ее взгляд был затравлен, губы сложились скорбно. Оуэн всегда удивлялся, почему Анкаретта так печальна. Возможно, это было причиной.

– Лорд Дансдворт был опустошен. Я вернулась к своей семье, чтобы скорбеть. Я не могла сказать королю, как подвела его, но рассказала королеве. Она обещала защитить меня. Именно для защиты ее детей и их прав мне было приказано сделать то, что я сделала. – Она глубоко вздохнула, поправляя юбки. – Лорд Дансдворт помешался от горя. Он послал своих стражников арестовать меня, обвинив в отравлении его жены. Прежде чем король узнал, меня судили и признали виновной в убийстве. Я предполагала, что королевская стража успеет спасти меня, поэтому позволила себя арестовать. – Она печально покачала головой. – Меня связали и сбросили в лодке с вершины водопада.

Она перевела взгляд с Оуэна на Эви и обратно.

– Только один из ста может пережить такое падение. Поток не пожелал моей смерти. У меня была сломана шея и большая часть костей, но я выжила. Моя судьба держалась в тайне. Королева лично заботилась обо мне и помогла мне исцелиться – не только телом, но и душой. Король обвинил лорда Дансдворта в измене за то, что он казнил меня по собственной воле. Он был заперт в башне здесь, во дворце. Его пытались утопить в вине, заставляя пить так много, что это должно было его убить, но он все не умирал и не умирал. – Она снова замерла, вздрогнула. – Король приказал мне снова отравить его. И я сделала это. Мое лицо было последним, что он увидел в жизни.

Оуэн чувствовал себя так странно, его переполняли противоречивые мысли, он не знал, что сказать. Он только смотрел на Анкаретту и дрожал. Голова ее была склонена, голос звучал глухо.

– Его сын, мальчик, которого вы знаете как Дансдворта, видел меня сегодня на кухне. Он узнал меня, ведь я служила его семье. Он много лет верил, что я умерла и что его отец был казнен из-за меня. Теперь вы знаете правду, которая никому здесь неведома. Король Северн не знает, кто я. Рэтклифф тоже. Даже твой дедушка не знает правды, миледи. Я все еще служу своей королеве в ее собственном узилище, но я здесь не для того, чтобы кого-то травить. В этом нет необходимости.

Она подняла грустное лицо, чтобы посмотреть на детей. Сердце Оуэна болело за нее. И, как он много раз делал для своей матери, чтобы утешить, подошел и обнял, положив голову ей на плечо.

– Значит ли это, – сказала Элизабет Виктория Мортимер дрожащим голосом, – что, если король умрет, Дансдворт будет править нами?

Анкаретта долго смотрела на девочку, затем резко кивнула.

– Что мы наделали… – простонала девочка.

Оуэну тоже стало не по себе. Но его уши уловили звук, которого он не ожидал. Топот множества сапог из коридора. Они приближались. Отдавались эхом в каменных сводах.

Анкаретта поймала его взгляд и обнажила кинжал.