Королевский променад (СИ)

Тириан схватил Обезьяна за загривок и потащил назад к Хлеву с криком: «Откройте дверь!» Поджин распахнул ее, и Тириан швырнул Обезьяна в темноту. Земля содрогнулась, раздался странный шум, клекот и резкий крик, как будто кричала какая-то огромная охрипшая птица. Звери застонали, заревели и закричали: «Ташлан! Спрячьте нас от него». Многие попадали на землю и спрятали морды в крылья и лапы. И почти никто не заметил, какое лицо было у тархана Ришды.

— Взывал к богине, в которую не верил, идиот? — спросил Глозель, сбрасывая куртку. Он сунул ее в руки Юстэсу, и тот понял сразу, выхватил из нее пистолет и передал его Джил — ей нужнее, она не умеет биться на мечах. «В карманах патроны», сказал Юстэс. Джил ответила ему диким от ужаса и благодарности взглядом. Говорящие псы окружили Тириана и не подпустили к нему тархистанцев; король Нарнии обернулся и увидел Сьюзен.

— Сьюзен! — Джил вытащила из кармана мятую картонную коробку с патронами и передала ей. Сьюзен увидела куртку Глозеля на Джил и начала озираться и наконец заметила Глозеля.

Он и Ришда стояли друг напротив друга, опустив мечи, как добрые друзья за беседой. Глаза Тархана впились в татуировки на руках и те, что виднелись в разорванном вороте.

— Ты жрец Таш, — проговорил он. — Зачем тебе это все?

— Я не верю в Таш, — ответил Глозель. — И я не жрец, я всего лишь в них не нуждаюсь. Но я знаю, что Таш здесь, и нет той жертвы, что искупит твое кощунство. Беги, тархан.

— Зря ты отрекся, — оскалился Ришда. — Я не убиваю жрецов.

И бросился в атаку, пнув угли костра так, что те полетели в Глозеля. Тархистанцы восприняли это как сигнал к наступлению; в темноте не было видно, но их оказалось в разы больше, чем предполагал Тириан. А гному, которые, как он думал, все же больше ненавидят иноземцев, чем нарнийцев, атаковали как первых, так и вторых. Говорящие кони были убиты ими все, а тархистанцы в кольчугах практически не пострадали, и гномы убивали тех, кто умирал легче, то есть, нарнийцев. Одна из стрел попала в плечо Глозелю, но он мгновенно перебросил меч в левую руку, поразив тархана — это был тархистанский прием, но никто не учил его последние пару веков. Сьюзен, сжав зубы, начала методично отстреливать гномских лучников, хотя до этого момента их не трогала, и в конце концов черноволосый гном крикнул, что больше они не тронут ее воина, пусть она перестанет. Сьюзен согласно кивнула, ничем не показывая, что патроны ее кончились; но и среди гномов почти не осталось лучников.

Внезапно Тириан в темноте заметил далекий золотистый отблеск и похолодел.

— Сьюзен! — заорал он, забыв о титулах. — Где Глозель! Копья!

Она поняла мгновенно, пригнулась, нырнула в самую гущу боя, где не расходились Глозель и тархан, но не успела: новый отряд, пришедший Ришде на помощь, отрезал ее от них. Впрочем, она не боялась за Глозеля: сама Таш пообещала ему смерть в блеске славы, в пурпуре и золоте, как полагается королям. На миг она подумала, что умрет Тириан, и им с Глозелем придется занять места правителей Нарнии после войны, но она даже не успела ужаснуться собственному внутреннему согласию от этой мысли.

Смолк бой. Копья медленно поднялись вверх в первом рассветном луче, и раздался усталый голос Ришды-тархана.

— Это был великий воин, и сердце мое печалится от мысли о его смерти и о том, что не от моей руки пал он.

Сьюзен упала на землю, впилась в нее пальцами, не отрывая взгляда от поднятого на копья Глозеля — он был еще жив, копий было много, а броня его оказалось недостаточно прочной, чтобы уберечь, но достаточно, чтобы сделать смерть медленной. Монотонно бил барабан, как бывает, когда в Тархистане хоронят военачальников; тархистанцы одновременно встряхнули копьями, и Глозель, весь залитый алой кровью, провалился на пронзившие его насквозь наконечники, золотом блеснувшие в восходящем солнце. Пурпур и золото… Сьюзен рванула из рук одного из тархистанцев ятаган и, прорубая себе путь, направилась в сторону тархана.

Ее не смогли держать и остановить, и она оказалась перед ним, вся залитая своей и чужой кровью, неузнаваемая, вне себя от боли и ярости — ран Сьюзен не чувствовала.

Ришда не сразу понял, что противник не собирается оставаться в живых, но и когда догадался, не стал убивать Сьюзен. Битва снова стихла, но Тириан готов был волосы рвать на голове от горя и стыда — Сьюзен осталась среди тархистанцев.

Ее обезоружили и оставили на земле. Сьюзен помнила слова Таш и ждала смерти с минуты на минуту — она ведь должна пережить его ненадолго, но никто не собирался ее убивать. По приказу Ришды принесли воды и позволили ей умыться. Сьюзен подняла глаза, глянула сквозь мокрые ресницы; перед ней сидел тархан, скрестив ноги, словно находился во дворце за беседой.

— Назовите свое имя, госпожа, — спокойно проговорил он.

— Сьюзен, королева Нарнии, владычица Одиноких островов и леди Кэр Параваля, — сразу ответила она, и Ришда передернулся: неужели не лгут легенды о бессмертных королях и королевах этой дикой страны?

— Вы хотели убить меня, — напомнил он.