Королевский тракт

Если какой-то лихой убийский хирдман терял берега, и начинал слишком уж настойчиво наседать на парня, стоящий в строю слева ветеран, всегда был готов засадить врагу вершок закаленной стали в неприкрытый щитом бок. И это изрядно охлаждало страсти. Пусть и ненадолго.

Когда парню стало совсем уж худо, эстафету принял его собственный дядя, все это время заметно лучше исполнявший обязанности щитоносца с другой стороны от парня.

Не теряя из виду своих собственных противников, он полуобернулся к племяннику, и издевательски громко поинтересовался:

— Маго, маленький мой, устал? Ручки-ножки болят, потеешь, а то еще и страшно… — до того скорее сочувствующие интонации в его голосе, мгновенно сменилось гневом и подозрительностью. — А может ты в ужасе и собрался сбежать, бросить отцовские щит и меч, закрыть свои глазки и упасть на колени перед этими недоносками? Может и того хуже — ищешь себе новое имя?! Так давай я тебе подскажу: если перед смертью боги проклянут меня все это увидеть, то называть тебя с того момента будут «Мага»![61]

Когда убии снова подступили, и попытались надавить всей массой, отчего дело и впрямь могло кончиться очень плохо, растерянности больше не было. Парень сжал челюсти, вцепился в щит, и без устали колол и резал, резал и колол — эти плотно прижатые собственными товарищами, и оттого почти беззащитные тела…

Не беда что пот залил глаза, шлем сполз, и большей частью совершенно не представляешь, куда именно разишь. Делай так, как с детства твердил дядя, и может быть, выживешь. Опусти руки — и гарантированно умрешь:

«…надавили на щит сверху — не думай, — бей через верхний обод! Ударил раз, другой, пятый — враг или испугается, и попробует отпрянуть, или просто умрет. Если догадается, и самое главное сможет в таком положении сделать это первым, то умереть придется тебе. Очень трудно защитить шею и лицо, если схватка идет впритык, а щит прижали так, что ребра трещат…

Если отстали — не зевай! Рази тех, что нападает на соседа справа от тебя. Щит-то у них с другой стороны… Он замахнулся, ты его — в бок, да еще и доверни клинок! И повтори, столько — сколько понадобится, и еще раз. Бейся и знай, что твой товарищ сделает то же самое для тебя…»

Множество раз повторенные наставления, сейчас ожили в памяти, и звучали, как откровение богов.

«…Коли, режь!»

И плевать, что тяжелое сиплое дыхание, словно железом царапает глотку, а стук крови в висках заглушает крики ярости, отчаяния и даже команды твоего десятника. Если будет нужно, он или его помощник снова помогут новичку…

Беспомощный враг, до которого он много-много раз попытался дотянуться, вдруг забился, и через мгновение его окровавленные пальцы ухватились за верх щита. Юный воин нанес еще несколько ударов через «преграду» и вдруг понял, что тот не сопротивляется. Не пытается подставить под слепые выпады шлем. Только все сильнее и сильнее сжимает пальцами край щита…

Что-то такое почувствовав, Маго замер со вскинутым клинком… и не решился снова ударить.

Он только смотрел и смотрел на болеющие пальцы того, с кем бился, казалось, целую жизнь… его жизнь, и чьего лица так и не увидел. И сейчас, наверное, не хотел видеть…

Неизвестно, сколько бы все это еще продолжалось, но с той стороны — за щитом, — зазвучали какие-то крики. Другие, не те, что раньше, и зверообразный (но сейчас родной, почти как дядя) помощник десятника, снова жестко прихватил его за шею и буквально выдернул из первого ряда.

Еще мгновение, и измотанные до крайности две первые шеренги, сменили свежие бойцы.

Оказывается, на этот раз враг сам сдал назад, снова не сумев проломить их строй.

Его личный враг, так и не показав своего лица, канул под ноги, как и многие другие мертвецы, спрессованные взаимной ненавистью, стиснуты людской массой так, что вынуждены были стоять даже после смерти…

Осторожные взгляды из-за щитов: убии вот они.

Застыли в крайнем изнеможении, всего в трех шагах от них. Отделенные мертвецами и, казалось, непреодолимой усталостью, но звучит несколько резких команд — чужих команд, — и не менее умело, чем только что треверы, убии пополняют свежими бойцами передние шеренги.

Да, все-таки как же их много…

Отразив натиск, треверские наемники, конечно же, не забыли о своих планах выжить. Вот они снова пятятся, пытаясь, наконец-то, оторваться от противника и, судя по всему, просто сбежать. Но не тут-то было!

Убиев действительно было втрое больше, и им до смерти надоели эти неизвестно откуда взявшиеся упрямцы…

* * *

На востоке давно уже не было спокойствия.

Каждый готов был нанести удар соседу, и пусть даже не сильно ослабить его, но немного безответно пограбил, усилился сам — уже хорошо. Враги не приходили лишь с одной стороны — племена Центрального Эйдинарда, где власть прибрали лорды-купцы, давно уже не присылали армии к соседям, предпочитая набираться сил иначе. Но убиям от этого ни холодно и не жарко. У них с кинефатами нет общей границы. И только от тулингов давно уже не ждут удара в спину.