Королевский тракт

Здешнее воинское ремесло, вместо привычного для жителя XXI века «добывания хлеб насущного» в офисе, подразумевало не сильно меньше пота, чем, например, в поле, но обязательно включало в набор еще и пролитие крови. И не только чужой.

Но здесь и сейчас мысли о суетности и «конечности» жизни мало кого занимали.

Раньше, чем я успел отдать приказ, хирдманы расхватали длинные кавалерийские пики, а специально выделенные из Людей Равнины помощники, что сами в большинстве своем предпочитали луки и дротики — тут же повели в сторону всех запасных лошадей. Поэтому когда позвучала команда, все промежуточные звенья уже были позади, и отдохнувшим боевым коням (очень по-киношному), осталось только принять в седла своих воодушевленных хозяев…

Мы заранее присмотрели, что ни канав, ни завалов из деревьев впереди нет (именно потому это место и было выбрано), а потому сто двадцать тяжелых кавалеристов развернулись за моей спиной стремя в стремя — в широкую лаву (линию) — готовые «сокрушать и топтать».

Легкая стрелковая конница Людей Равнины, действующая совсем по другому принципу, разбилась на три аморфные и подвижные группы за их спинами. Они, конечно, готовы были прийти на помощь идущему впереди стальному тарану, но больше всего жаждали возможности дождаться момента, когда враг сломается, и тогда — они смогут делать то, ради чего собственно и были придуманы. Станут догонять и разить испуганных беглецов в беззащитные спины.

Безупречных линий кирасир XVIII–XIX веков от местных никто не требовал, а потому уже через пару минут вся эта масса людей и коней стронулась вслед за мной эдаким чуть деформированным полумесяцем, стараясь лишь не смешаться в одну кучу и не растратить пыл своих боевых скакунов раньше времени…

…Километр до предполагаемого места боя — это не больше пяти-семи минут «на рысях», но когда мы вышли на расстояние атаки, от прежней темноты уже не осталось и следа.

Все и впрямь разительно переменилось.

К этому моменту несколько куч хвороста, разложенных накануне по краям огромной поляны, и лишь слегка замаскированных травой и прочим мусором, пылали, а прямо у границы их световых кругов успели развернуться небольшие отряды — в 50–70 человек — нашей пехоты. В полуосвещенном центре поляны замерла растерянная толпа слабовооруженных убиев, не понимающая как на все это реагировать, но, пока еще, не готовая бежать.

Понимая, что лучше бы оставить инициативу себе, я не стал сбивать общий настрой, и вместо этого кивнул выехавшему справа от меня горнисту, а сам — дал шпоры одному из своих аварских меринов.

Полторы сотни метров было достаточно, что успеть разогнать тяжелую конницу, и при этом сохранить хоть какое-то подобие строя.

Метрах в пятидесяти от врага, я опустил копье горизонтально и начал выбирать, кому же оно сейчас достанется, но тут эти трусливые гады …побежали.

Нет, в истории полно упоминаний о целых армиях, которые впадали в панику и почему-то начинали надеяться сбежать от набравшей скорость тяжелой кавалерии, но именно здесь и сейчас это было — как-то даже обидно!

«Да эти твари не хотят умирать…»

Сам ночной воздух и вот эта атмосфера предвосхищения победы пьянили, и вызывали довольно кровожадные мысли даже у бывшего офисного интеллигента. Поэтому не знаю, что такого было в этой мысли, но чем-то она меня отрезвила, однако все это, конечно же, не могло остановить стальную лавину.

* * *

Из почти четырех сотен убиев, которым не повезло попасть под таранный удар, перебили или смертельно искалечили не больше сотни. И, наверное, не меньше половины из них — были обезумевшие от ужаса беглецы, не пожелавшие, а скорее всего — просто не разобравшие янгонский диалект, на котором Люди Равнины выкрикивали предложение сдаться.

Большинство из тех, кого только сбили с ног во время преследования или кто сам от испуга обезножил, вполне себе выжили. Потому что с ними разбиралась подоспевшая пехота, а она уже успела понять, что концепция изменилась, и бунтовщиков требуется вязать, а не показательно резать и колоть.

Особенно неловко получилось, когда уже перед самым тычком в чью-то спину, Игорь догадался по развевающимся косам, что это незамужняя девица, и она отделалась всего лишь ударом древка по голове.

Чем, скорее всего, он и спас ей жизнь, потому что кони в этот момент не были чересчур уж разгорячены, и старались не наступать на упавших. А вот их хозяева рубить и колоть — были очень даже настроены.

Только после этого Игорь смог придержать своего коня, и покинуть стой, после чего пришла очередь подивиться местной мудрости — поручать обязанности горниста седоусым ветеранам, вместо привычного по голливудским стандартам румяного юноши. Опытный воин не потерял голову, сумел не забить на свои обязанности, и каким-то чудом не сорвался «побивать супостатов» направо и налево.

В отличие от оруженосца, который пронесся мимо с такой скоростью, что Игорь даже не смог разобрать, куда-то именно он занырнул в свалку.