Королевский тракт

(8 мая)

Даже в самом маленьком городке можно устроить большую резню. И уж если это вам понадобилось не для «удовольствия», а, что называется, «в Париж, по делу, срочно», то при таких вводных — шансы организовать смертоубийство наилучшим образом — максимальные. Однако жизнь есть жизнь, и даже самый лучший план вряд ли обойдется …без шероховатостей.

К сожалению, после прорыва младшего из братьев ярла убиев в город, за пределами столичных стен враги не закончились.

Север Адоланда был преимущественно земледельческим, богат, и вообще очень густо заселен. В итоге все кто не успел спрятаться в Убайде, оказались вынуждены выбирать между попыткой отсидеться по домам, и бегством на ближайшие болота — обычные джунгли здесь еще при янгонах свели на нет.

Но именно здесь небогатые новички в приведенной Игорем армии (из тех, кто не участвовал в завоевании бывшего Золотого протектората), наконец-то распробовали, что такое настоящая добыча. У многих, естественно, тут же возник соблазн наверстать все, чего они, как выяснилось, не нашли в предгорьях — на юге владений убиев.

В какой-то момент часть мелких союзных вождей настолько впечатлилась всем этим, что принялась самостоятельно — втайне от остальных — рассылать своих воинов ради грабежа. Ведь для того, чтобы обнести небольшую семейную ферму или брошенное поместье вовсе не нужны были сотни бойцов. Для этого достаточно и десятка самых близких родственников. С такими и делить добытое куда проще…

Но поскольку возможности вывезти добычу сейчас не было, то и утаить самоуправство — тоже не могло быть ни единого шанса.

Пока большая часть армии, что обошла Срединные топи, не расставалась с лопатами и топорами, а зарабатывала лишь волдыри да мозоли, они грабили, жгли и богатели. Конечно же, это не могло не вызывать ропот остальных. Пока еще в целом негромкий, но это пока…

При этом скандал с обвинением в крысятничестве неизвестно к чему мог привести, поэтому Игорь временно решил изобразить, что не в курсе дела, а значит — и призывать к порядку вроде как не нужно.

Тем более что самого его куда больше занимала совсем другая проблема…

Начитавшись в свое время заметок Цезаря «О Галльской войне», он загорелся идеей воспользоваться подчерпнутым там опытом, и устроить здесь свой вариант битвы за Алезию[78]. Воссоздать похожие по своей сути укрепления, способные противостоять атакам, как изнутри, так и снаружи, со рвами валами и множеством рядов волчьих ям.

Это позволяло освободить заметные силы из-под стен Убайды, да и в целом развязывало ему руки, в случае какого-нибудь обострения или, например, неожиданного подхода главных вражеских ополчений.

К концу первой недели осады — к 5 мая, — была сделана в лучшем случае половина от того, что запланировали. Пока удалось довести до ума только внутреннее кольцо укреплений, и теперь осадный отряд даже в пару тысяч воинов готов было противостоять осажденным убиям, которых, судя по недавним событиям, в городе накопилось не меньше 800–900 человек.

Столько важной работы, а тут это — раздражающее всех остальных — воровство, и того и гляди дойдет до междоусобицы. Но вмешательства ярла не понадобилось.

Всю эту вольницу вылечили сами убии…

…Неожиданное вторжение 6-тысячной армии и стремительная осада Убайды, поначалу вызвала массовую панику и повальное бегство «куда глаза глядят», особенно среди тех, кто в этот раз не успел укрыться внутри. Немалая часть таких беглецов выбрала ближайшую безопасную точку — и опять это оказались многострадальные Срединные топи.

По всем прикидкам только женщин и детей там скопилось не меньше трех-четырех тысяч человек. И все бы хорошо, пусть бы они пока там и сидели, но почти сразу же беглецы обнаружили, что местная экосистема просто не рассчитана на такую толпу едоков.

Обычного населения там не набралось бы и двух-трех сотен человек, живущих охотой и собирательством.

В общем, птица была выбита или распугана уже в первые дни, а стабильную прибавку в котел давала только не очень-то успешная рыбалка и собирательство всякой гадости вроде лягушек и болотных крыс, мелких кайманов и прочей «нечисти». Однако свободные крестьяне — бонды — убиев жили в целом достаточно неплохо, и потому даже страх смерти не вдохновлял их переходить на такую нищенскую диету.

В итоге практически сразу же понимание неотвратимости голода, стала подталкивать беглецов наружу. Пытаясь добраться до своих собственных чуть ранее укрытых во всевозможных потаенных местах запасов, они начали выбираться и …сталкиваться с мелкими группами мародеров, которых в большинстве случаев и вырезали. Нередко и вовсе до последнего человека.

Но, конечно же, это удавалось далеко не всегда.

Так что излишне самостоятельные вожди почти тут же узнали, куда начала пропадать их родня, и все это вызвало панику уже среди них.

В итоге вылазки сами собой сошли на нет.