Королевство изгнанных

– Ты просто хочешь посмотреть, сможешь ли очаровать меня. Как ты сделал это с тем человеком.

Винн поморщился.

– Из твоих уст это звучит просто ужасно.

Он снова протянул руку, чтобы коснуться моего лица, и я дернулась вперед, ударив его со всего размаха головой. Он пошатнулся, и я бросилась к двери, прежде чем он успел среагировать. Схватившись за ручки, я потянула их, но его руки с силой хлопнули по дереву, закрыв двери. Он дернул меня назад и отшвырнул в стену. Я врезалась головой в гранит, и перед глазами заплясали звезды.

– Осторожнее, Лина. Теперь ты в моем доме. Не упрямься.

Схватившись за цепи, он потащил меня в дальний конец комнаты. Прижал ладонь к гладкой плите из слоновой кости, и сеть кобальтовых огней выстрелила из его пальцев. Сквозь потрескавшиеся швы прошелестело шипение вырывающегося воздуха, и потайная дверь распахнулась.

Винн втащил меня, сопротивляющуюся, в слабо освещенную комнату без окон. Побеленная и провонявшая лимоном – слабая попытка смыть все ужасы, происходившие в этой гробнице. Блеклые свечи мерцали в массивных мраморных светильниках, прикрепленных к стенам, освещая стальную койку, припаянную к полу. Вбитая в пол цепь с толстыми звеньями, обернутыми поперек плитки, заканчивалась пустыми кандалами для лодыжек.

Воспоминание о человеке, которого Винн заточил в темнице, вспыхнуло в моей голове. Величайшее преступление. Укрощение человека строго запрещалось законом. Всем нам были известны истории о нескольких заклинателях, которые на протяжении веков безуспешно пытались приручить человека. Но эти люди, о которых идет речь, никогда не выживали. Что-то в нашей способности очаровывать всегда превращало их мозги в кашу.

Все еще непонятно, почему Винн так рисковал. Он всегда отличался любопытством, но ничто не могло сравниться с такой степенью безумия. Скольких несчастных он удерживал тут после моего изгнания? И с какой целью?

– Насколько я понимаю, здесь возможны три исхода, – тихое разочарование просочилось сквозь его слова, и он толкнул меня на пол.

Я попыталась пнуть его в живот, но он зажал мои ноги в стальную хватку, отчего мои кости задрожали.

– Ты будешь драться со мной, и я отведу тебя прямо к ней, где ты умрешь, – он быстро стянул с меня обувь, и я тщетно сопротивлялась ему, когда он сковал мою лодыжку. – Вариант второй: ты играешь по моим правилам. Чары действуют, и она, наконец, видит, что мой путь – это лучший вариант для защиты наших людей.

Он присел на корточки, снова изучая мое лицо.

Я напряглась, пытаясь освободиться от цепей.

– А каков третий вариант?

– Чары сработают, но она все равно захочет реализовать свои планы. В этом случае… – он запрокинул голову к потолку и положил руки на бедра, впиваясь пальцами в колени. – Я заставлю тебя отказаться от своего Мияда. Его благословение делает тебя непригодной для ее нужд, но без него… Что уж говорить, ты умрешь. Но это будет безболезненно. Ты просто исчезнешь.

– Ты сумасшедший.

– Пусть так, если хочешь, – он пожал плечами. – И не питай никаких надежд насчет того убийцы. Он ничем не лучше меня. А может, и хуже.

Нок. Он обещал, что не станет рисковать, снимая свое проклятие, если оно подвергнет меня опасности. Но как он мог не знать? Я его предупреждала. Я говорила ему, что Гисс озорничает, что их предложениям нельзя доверять, но он не послушал. Я все еще находилась здесь. По-прежнему тяжесть желания, по-прежнему одиночество и неуверенность в том, кому можно доверять.

Он не сделал бы такое намеренно. Не поступил бы так со мной. Не стал бы, правда?

Удовлетворившись моей неволей, Винн снял наручники с моих запястий.

– Он использовал тебя в своих целях.

– Лжец.

Нок был хитер и опасен. Да, проклятие поглотило его внимание и, вероятно, помешало ему видеть сквозь ловушку слов Гисс. Но использовать меня? Никогда.

Винн покачал головой, тихо заговорив:

– Что бы он тебе ни сказал, что бы ты ни нашла, все это просто-напросто фальшивка. Он не придет за тобой.

У меня перехватило дыхание. Винн ошибался. Я должна держаться за тот маленький безопасный кусочек жизни, который нашла за пределами Хайрита.

– Я дам тебе время привыкнуть.

Он встал и направился к двери.

С медленным, но решительным стоном толстая плита закрылась за ним, и впервые с тех пор, как я увидела Винна в руинах, я закричала.

Резкий вопль пронесся по комнате, сотрясая цепи и бесконечно отдаваясь эхом вокруг меня. Стены моей тюрьмы стали смыкаться. Зазубренные края моей плоти разорвали и без того изодранные внутренности, а мощный кулак сжал мое сердце.

Нок.

* * *

Сон стал особой разновидностью пыток. Нок представал в нем непоколебимой силой, от которой я не могла убежать. Ощущение его кожи на моей. Жгучее желание снова уткнуться головой ему в грудь. Его взгляд оставлял следы на моей коже. Сон был отсрочкой, потому что это означало, что я увижу его. Жить в иллюзии, что я принадлежу ему, а он мне. Но пробуждение… Пробуждение предназначалось только для того, чтобы сломить даже самый сильный дух. Реальность вцепилась в мой хрупкий покой и снова повергла меня в отчаяние.