Королевство железа и драконов (СИ)

Перед тем, как уйти, Кассиан объяснил Маноне, что прислуги в этом доме нет, а значит, ужин ей придётся готовить самостоятельно. Внутренний круг Двора Ночи разбежался по делам сразу после обеда, за которым успел прикончить целый казан дарёного рагу и большое блюдо овощей. Из съестного в доме оставались только черствые лепёшки.

Кассиан верил, что с готовкой выйдет так же, как и с владением оружием — стоит начать, и всё само получится, но Манона сомневалась в успехе этой затеи, о чём честно предупредила иллирианца. Он лишь по своему обыкновению рассмеялся и сказал, что постарается управиться с делами побыстрее, чтобы помочь с ужином.

Это напоминало очаровательную пастораль, по сюжету которой молодой муж отправляется пасти овец, а его белокурая жена-пастушка улыбается и машет ему из окошка. Вот только Кассиан собирался в другие иллирианские общины, где, по его же словам, «придётся повозиться и, может, замарать руки», а Манона предпочитала шипеть и рычать на него, не выпуская из головы утренний разговор.

День уже клонился к вечеру. Манона почувствовала, что проголодалась. На всякий случай выглянула за дверь дома — новых горшочков с олениной не появилось. Значит, надо брать оставленный Кассианом лук со стрелами и идти добывать себе ужин самостоятельно. Хоть Гавань Ветров и находилась на некотором возвышении, отделенном от основного массива хвойных деревьев и неприхотливых северных кустарников, дичь можно было найти и здесь. Кассиан рассказал, что чуть ниже по склону часто замечают горных козлов и охотиться на этих животных несложно. Ещё ниже находилась небольшая рощица, куда козлы и сурки приходили напиться воды и отдохнуть. Туда Манона и направилась в надежде быстро настрелять жирненьких грызунов и зажарить их прямо на костре.

Она вышла из поселения и начала аккуратно спускаться по горной тропинке.

— Госпожа!

Тонкий, надрывный голос прорезал тишину гор. Манона поняла, что здесь, в иллирианской глуши, в сотне метров от света домов, «госпожой» может быть только она, и резко обернулась на голос.

Его обладательница, нескладная крылатая девчонка, тяжело дышала. Костлявая грудная клетка дёргалась, будто внутри билась беспокойная птичка. Внимательные глаза Маноны увидели пятна румянца, проступившие на скуластом лице.

— Госпожа, — совладав с дыханием, повторила девчонка, протягивая руку, чтобы схватить Манону за рукав рубашки. Та сделала шаг в сторону, не позволяя этого жеста.

— Что?

— Прошу, — надрывно произнесла иллирианка, вновь задохнувшись, — помогите мне! Пожалуйста, пойдёмте со мной!

Девчонка опять попыталась дотянуться до руки Маноны, но та ловко схватила её за запястье, чуть встряхнув, чтобы привести в чувство.

— Объясни, что случилось.

— Там в лесу моя сестрица, — всё ещё пытаясь отдышаться, сбивчиво начала иллирианка. — Она… всегда такая красавица… И вот, он схватил её… Я сбежала… Помогите ей!

— Где твои родители? — нахмурив брови, спросила Манона.

Плечи девчонки опустились, но глаза продолжали требовательно смотреть на Манону. На вид ей было не больше шестнадцати, хотя, возможно, болезненная худоба внешне отнимала пару лет.

— Умерли. А дядя в лесу… С сестрой! Госпожа, помогите ей!

Она уронила перекошенное паникой лицо на ладони и мелко затряслась. Потряхивало и Манону. Слова этой беззащитной овечки вновь задели что-то, связанное с прошлой жизнью. Таких тычков за сегодняшний день накопилось столько, что сознание вибрировало, как литавры от ударов рьяного музыканта. Отчасти поэтому эмоции перевесили здравый смысл, и, наложив стрелу на лук, Манона поплелась за девочкой к рощице.

Листья, которыми была покрыта тропинка, уже давно сгнили и отсырели, поэтому идти бесшумно не составляло труда. Если в этом вообще был смысл, ведь провожатая то и дело громко всхлипывала и вздыхала. Хиленькие деревца начинали всё больше жаться одно к другому. Их силуэты становились темнее, теряя оттенки цвета влажной коры и её текстуру. Было уже темно. Но Манона отлично видела каждый оставшийся на кривых ветвях листик.

Она чувствовала себя измотанной. Понимала, что героического спасения не выйдет. Скорее всего, придётся издали пустить меткую стрелу, целя в горло похотливого животного. И пусть из развороченной гортани кровь хлещет прям на бедняжку — Манона устала, ей не до красивых сцен. Она и шла за иллирианской замарашкой отчасти потому, что надеялась получить еду в награду за спасение, и это было легче, чем выслеживать резвых козлов и скрытных сусликов. Как вообще найти малявку-грызуна, если вокруг тихо, как в гробу, из-за того, что сырая листва глушит звук шагов?

Манона резко остановилась. Что-то не так. Вокруг тишина. Ни криков, ни возни. Ничего, что в маленькой роще должно разноситься гулким эхо, уличая преступника.

Почувствовав, что Манона встала, замерла и девочка. Через плечо оглянулась. В глазах мелькнул теперь уже настоящий страх. Она сорвалась с места, тут же скрывшись за деревьями.

— Ах ты сука! — взревела Манона, пуская стрелу ей вслед.