Королевство железа и драконов (СИ)

Но думать об этом было некогда. Воздух около стола задрожал, и из него вышел Ризанд, слегка помятый и явно недовольный. Азриель вернулся ещё на середине поединка, который оказывается длился почти полчаса, и сам видел голубую кровь, сочившуюся из ран Маноны. Ей пришлось всё-таки переодеть испачканные доспехи, заменив их рубашкой и кожаными штанами. Что на лице, что на руке остались сущие царапины, но двое мужчин, да и сама Манона, долго смотрели на разошедшуюся кожу и плоть, из которой голубыми ручейками текла тёплая кровь. Но когда Кассиан, набрав в ладонь горошину своей красной крови, предложил смешать их, чтобы выяснить, получится ли фиолетовая, Манона клацнула зубами и опустила рукав рубашки. Но вот явился следующий крылатый придурок, и она заранее принялась закатывать ткань и разворачивать повязку.

— Кассиан, Котёл тебя обвари, что ты устроил? — зарычал Ризанд, который уже, разумеется, всё знал.

Не дожидаясь ответа, верховный правитель кинулся к руке Маноны и застыл, разглядывая рану.

— Ещё один, — процедила та сквозь зубы. — Что вы все пялитесь, как бараны? Это такая же кровь! Просто она голубая.

— Вся? — не отрывая взгляда от раны, спросил Риз.

— Откуда мне знать! Проверять не дам, — огрызнулась Манона и стала вновь заматывать руку.

Кассиан напряжённо засмеялся. Он уже отер с лица собственную кровь, но переодеваться не стал, у него оставались дела и после обеда. Ризанду сообщил обо всем Азриель, рассказав и про поединок, и про цвет крови. Манона давно уже поняла, какую должность занимал при дворе «певец теней», но почему-то этот его доклад правителю показался ей обидным доносом, будто её голубая кровь это нечто плохое или опасное. Хотя стоило пройти первой оторопи, вызванной реакцией Кассиана, как Манона поняла, что её саму эта особенность совершенно не удивляет, так было всегда и это нормально. Но как убедить в этом трёх крылатых придурков?

— Что будем делать? — наконец решился спросить Кассиан.

— Для начала поедим, — устало махнул рукой Ризанд. — Сейчас сюда перебросятся остальные.

Буквально в ту же секунду в доме появились три девушки — Мор в красном открытом платье, подпоясанном золотой цепью, Фейра в домашнем наряде из синей плотной ткани с сиреневой вышивкой на подоле и Амрена в чёрном, но с огромными голубыми драгоценными камнями в ушах.

— Решила, что сейчас аквамарины — это иронично, — хмыкнула она, подмигнув Маноне.

Та в ответ лишь оскалилась. Несмотря на все беседы в военном лагере, где находилось место даже шуткам и смеху, Манона привыкла общаться с этими фэйцами закованной в кандалы. Поэтому в качестве друзей не рассматривала ни одного из них. И сейчас, получив свободу, вновь могла её лишиться лишь из-за цвета собственной крови.

— А я думал, что плохие шутки связаны с твоей истинной сущностью. Но раз они с её исчезновением никуда не делись, значит, проблема не в этом, — попытался поддеть её Кассиан, наконец, наливая себе вино и накладывая в тарелку рагу.

Амрена посмотрела на него так, что иллирианец поперхнулся первым же куском. Девушки расселись за столом, не задавая лишних вопросов. Манона поняла, что они тоже всё знают и сейчас под предлогом обеда состоится суд над ней. Но она была не согласна с прежней покорностью принять любое решение. Теперь Манона знала, что она воительница, а значит, может защищать себя и свои интересы. И в её интересах остаться живой и свободной.

Правда, никто не спешил начинать неприятный разговор и бросаться обвинениями. Фейцы просто обедали, изредка перекидываясь колкостями. Только Амрена иногда бросала на щёку Маноны кровожадные взгляды. Но молчала, очевидно, осознавая, что подробностей сейчас не добьётся ни от кого. Ей было достаточно голубых капелек, которые проступали сквозь образовавшуюся темную корку, когда попадались особо жесткие куски оленины. Наконец, с едой было покончено.

— Теперь я жду объяснений, — Манона напряглась от слов Ризанда, сказанных тоном верховного правителя, и готова была ответить. — Кассиан, рассказывай, зачем ты устроил этот балаган.

Манона недоверчиво вскинула голову, уставившись на синеглазого иллирианца. Остальные, казалось, согласились с вопросом, а главное с тем, кому он был адресован.

— Иллирианский малыш, что с него взять, — тихонько и очень язвительно произнесла Фейра, подмигивая Маноне.

И Кассиан, действительно, оказался в положении нашкодившего сорванца — его поймали с поличным и хотели услышать объяснения, прежде чем вдарить по попе. Но это только веселило его. Он диковато улыбнулся Маноне, отчего та невольно растянула губы в ответ, уж слишком лучезарным был оскал иллирианца. Перед её глазами опять промелькнули сцены их яростного боя, похожего на страстный танец, и то, как аккуратно он ловил своими пальцами капли странной крови.