Короли Лероса

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Эндор поднял вверх руку со сверкающим клинком. Тут же по флангам пехоты взметнулись древки с алыми флагами. Граф с улыбкой наблюдал за тем, как из зарослей кустарника, окружавших долину, появились лучники барона Кастора. Через мгновение десятки стрел с зажженными наконечниками устремились к предполагаемому месту столкновения. Летящая во весь опор конница уже не могла избежать своей участи…

Таррес довольно усмехнулся, отдавая должное собственной проницательности. Да, как и предполагалось, Иктон, увидев пехоту в авангарде противника, двинул на нее свой конный отряд. Отряд, который утонет в дыму и пламени… Часовые наместника не заметили людей, разбрасывавших ночью по полю предстоящей битвы охапки соломы и поливавших поверхность черной тягучей жидкостью, которая сочилась из-под земли во владениях маркиза Кастора. И теперь эта отчаянная атака обречена на провал.

Горящие стрелы вонзились в землю именно там, где это было необходимо, – прямо перед копытами летящих во весь опор лошадей. Мгновенно поле битвы покрылось волной пламени и черного дыма, взметнувшегося к небесам. Многочисленный конный отряд тонул в черной пелене, окутавшей обширный участок долины. Истошные крики людей, душераздирающее ржание обезумевших лошадей, страшные проклятия, свист ищущих свою цель стрел – все это походило на царство мрачного Охтама, во плоти обрушившегося на Долину луны…

Солдаты Тарреса, а за ними и другие пехотинцы возликовали, оценив последствия коварного плана Тарреса. Атака наместника была отбита без единого удара копья или меча! Тут и там из-за дымовой завесы вырывались на опаленных лошадях горящие всадники, которых мгновенно сражали десятки стрел.

Когда клубы черного дыма начали рассеиваться под порывами свежего ветра, долину огласили радостные крики армии Тарреса. Враг отступал! Вернее – позорно бежал, оставляя после себя тлеющие трупы солдат, раненых коней и горящие на земле штандарты. Постепенно пламя сошло на нет, и граф вновь двинул свое войско вперед. Навстречу им уже двигалась, словно живая стена, пехота Иктона, прикрывшаяся большими, окованными сталью щитами.

Эндор издал победоносный клич и пустил коня легкой рысью. Пехотинцы, воодушевленные поражением вражеской конницы, перешли на бег, устремившись навстречу врагу. Когда до сближения отрядов осталась сотня шагов, Таррес недобро улыбнулся и резко осадил скакуна, взвившегося на дыбы. Он оглянулся и, заметив позади пехоты реющий штандарт Кюрсо – два перекрещенных клинка, громогласно прокричал:

– Фланги, в сторону!!!

В тот же момент авангард пехоты распался на две части. Этот внезапный, заведомо отрепетированный маневр открыл живой коридор для кавалерии виконта Кюрсо. Всадники в легких доспехах с копьями наперевес клином вспороли стройные ряды пехотинцев узурпатора, расшвыряв по сторонам солдат, обескураженных внезапным натиском. Сигналист Тарреса взмахнул алым флагом – пехота вновь двинулась вперед, подминая под себя воинов Иктона. Пространство долины наполнилось звоном стали, грубой бранью и криками раненых. Через какое-то время пехота наместника сумела-таки восстановить строй и завязалась жестокая битва, превратившая поле боя в беснующуюся живую массу. Эндор ощутил, как уже почти забытый им сумасшедший восторг волной прокатился по всему телу. Проткнув мечом забрало шлема королевского офицера, он высвободил окровавленный клинок и выругался:

– Зловонная пасть Охтама! Клянусь, что многие из вас пожалеют о своей преданности узурпатору!

От этого крика несколько человек шарахнулись в стороны. Граф перерубил древко копья, метнувшегося в его сторону, прищурился и сокрушенно покачал головой – его солдаты теснили совсем еще юных бойцов. Иктон бросил в атаку новобранцев-молокососов, захлебывавшихся теперь в собственной крови и слезах. Многие из них побросали оружие и, развернувшись, пытались сбежать, но упирались в плотные ряды своих же соратников – опытных вояк в тяжелых доспехах, из которых состоял арьергард королевской пехоты.

Эндор отер рукавом пот, стекающий со лба, и отыскал взглядом Мартона Кюрсо, который во главе своего отряда уже пробивал себе путь сквозь крайние ряды пехотинцев герцога. Нужно прорваться как можно дальше, иначе вскоре парень окажется отрезанным от поддержки пехоты! Его рык перекрыл звон мечей и вопли поверженных воинов:

– Воины свободного Лероса! Конница прорубила вам путь – так какого Охтама мы топчемся на месте?! Дожмем свору королевских псов!

Многоголосый рев прокатился над рядами сражающихся, и армия повстанцев в едином порыве вновь атаковала ряды противника…

Опьяненный успехом своей внезапной атаки, Мартон Кюрсо парировал удар тяжелого двуручного меча и смял своим клинком шлем его обладателя. Пехотинец, заливая кровью траву, сложился пополам и мягко осел на землю. Этот был последним в ряду пехоты Иктона!