Короли океана

– Потому что у тебя натура такая – ходить окольными путями. Потому что тебе уж больно не хочется, чтобы я была с этими дамами. Потому что ты спишь и видишь, как бы поскорей от меня отделаться.

Злодей пожал плечами.

– Какая мне разница, с ними ты будешь или нет, – бросил он. – Ну так что ты собиралась мне сказать – говори!

– Я хотела сказать – ты не имеешь права держать меня в четырех стенах, да еще под замком.

– А что тебе мешает уйти? Иди же, ты свободна.

– Пусть так, но я не могу уйти одна.

– А это уже совсем другое дело. Дамы останутся здесь. По крайней мере, до новых распоряжений.

– Это ты сошел с ума, Онцилла. Страсть застит тебе глаза, вот ты и не думаешь об опасности, а она уже висит над твоей головой. Ты воображаешь, будто, делая свое грязное дело, все предусмотрел. И обезопасил себя так, что твои следы не отыскать и тебе удастся довести до конца то, что ты столь удачно начал.

– Конечно, – с насмешкой бросил тот. – Так я и думаю.

– Что ж, ты ошибаешься, Онцилла. О чем я тебя и предупреждаю в твоих же интересах. Твоим врагам известно об этом логове, они вышли на твой след и уже спешат сюда. Может, через час тебя обложат со всех сторон, и тебе некуда будет бежать.

– Ах ты, негодная девчонка! – вскричал он, гневно топнув ногой. – Уж больно ты самоуверенна.

– Да, потому что так оно и есть, – холодно отвечала девушка.

– Неужели ты выдала меня?

– Кто знает? – усмехнулась Майская Фиалка. – Помнишь, как я спустилась с носилок у ворот постоялого двора? Там собралось много народу. Так что, если среди тех зевак оказался один мой знакомец? Тебе довольно?

– Брось! Я не такой дурак, чтобы выслушивать всякий вздор и обращать внимание на бредни юродивой. Милая девочка, – прибавил он, – благодарю тебя за добрые предупреждения, да только ты, к сожалению, опоздала. Что бы там ни случилось, все будет по-моему.

– Поостерегись!

– Ладно-ладно, я все понял. А ты заруби себе на носу, милая моя Майская Фиалка, если на меня кто нападет, тому не поздоровится – только отчаянные сорвиголовы смогут попереть на рожон. А теперь дай пройти, мне нужно кое-что сказать госпоже герцогине де Ла Торре.

– Как знаешь, Онцилла. Кто не хочет слушать, тот хуже глухого. И пусть пролитая кровь падет на твою голову!

– Аминь! Да ради бога, детка! – рассмеялся тот.

И, пройдя мимо девушки, он быстро направился в гостиную к герцогине с дочерью. Майская Фиалка машинально последовала за ним. При виде Онциллы дамы поднялись. Злодей почтительно приветствовал обеих, отвесив герцогине отдельный поклон.

– Сударыня, – обратился он к ней, – соблаговолите уделить мне пару минут для частной беседы!

– Для частной беседы, сударь? – нерешительно переспросила герцогиня. – Но мне нет нужды говорить с вами ни о чем таком, что не дозволено было бы слышать моим спутницам.

– Прошу прощения, сударыня, но я настаиваю. Это очень важно: то, что я намерен вам сказать, должны слышать только вы и я.

– Не понимаю, сударь.

– О, вам совершенно не стоит опасаться меня, сударыня. Помнится, когда-то я был дворянином. И чем бы ни закончился наш разговор, я буду по-прежнему питать к вам чувство глубочайшего почтения, даю слово. Но повторяю, сударыня, нам очень важно поговорить. Добавлю также, что наш разговор никто не должен слышать: это в ваших же интересах, сударыня.

Майская Фиалка выступила вперед.

– Соглашайтесь на то, о чем он просит, – сказала она, – и ничего не бойтесь. Мы с вашей дочерью будем в соседней комнате. Там мы вас не услышим, зато будем хорошо видеть.

Герцогиня на мгновение как будто задумалась, потом наконец вскинула голову и посмотрела Онцилле прямо в глаза.

– Вас это устраивает, сударь? – спросила она.

– Да, вполне, сударыня. Надеюсь, моя очередная уступка убедит вас, что мною движет только лишь чувство примирения.

– Дай-то бог, чтобы это было правдой! – вздохнув, продолжала герцогиня.

Она подошла к дочери и поцеловала ее в лоб.

– Ступай, милая, – сказала она, – и не бойся за меня.

– О матушка, – проговорила донья Виолента, бросаясь в ее объятия и шепча ей на ухо, – от одного только вида этого человека меня кидает в дрожь. Я буду все время за тебя молиться, пока ты будешь принуждена выслушивать его.

– Хорошо, дочь моя, – продолжала герцогиня, снова поцеловав ее и мягко подтолкнув к Майской Фиалке.

Девушки неспешно удалились в соседнюю комнату и сели так, чтобы не терять из вида ни герцогиню, ни ее грозного собеседника.

Герцогиня тоже опустилась в кресло, разместившись вполоборота к Онцилле, слегка кивнула ему и мягким, печальным голосом сказала:

– Слушаю вас, сударь.

И тут наступила глубокая тишина. Онцилла как будто не расслышал слова герцогини – и так и стоял перед нею, опустив голову, нахмурившись, словно погруженный в мрачные, горестные раздумья. Молчание продолжалось достаточно долго. Но герцогиня, положив руку на подлокотник кресла, с неподвижным взглядом, бесстрастно и спокойно ждала, когда Онцилла соблаговолит объясниться.