Короли океана

Береговые братья снова выпили. По знаку Монбара работники сложили тюки, а те двое, что держали псов, отвели их на псарню, после чего они вчетвером удалились.

Олоне весь так и сиял от довольства.

– Эй, брат, – с усмешкой обратился к нему Дрейф, – ты все расстраивался, что у тебя нет выходного платья, чтобы явиться на званый обед к герцогу де Ла Торре, так бери мое! В таком, черт меня подери, ты будешь сверкать в салонах, как краб на песке. Просто блеск!

– Ты шутишь, брат, и ошибаешься. А расстраивался я давеча потому, что вот этих нарядов пока еще не было. Теперь же я и впрямь облачусь в них и так и явлюсь на обед к герцогу. Я не щеголь и не волокита и смотрелся бы несуразно в ваших роскошных одеяниях, ибо они не по мне, да и не хотелось бы, чтоб надо мной в них потешались. Я честный моряк, всю жизнь провел в море; меня убаюкивала буря; моя кожа сплошь потрескалась, задубела и потемнела от неизбывных ласк соленой воды да немилосердного северного ветра; земля для меня – всего лишь случайность: мне неведомы ее обычаи, да я их и знать не желаю. К тому же я имею честь быть Береговым братом. Так что есть ли краше платье, чтоб явиться к испанцу, чем наряд буканьера! Чтоб заставить этого надменного кастильца, этого перуанского вице-королька, этого почти что всесильного владыку, повелевающего судьбами миллионов, с почтением преклониться перед одним из членов нашего могущественного союза, одно лишь название которого леденит кровь его соплеменникам и лишает сна и покоя его повелителя, короля Испании и Вест-Индии! Благодарю тебя, брат, за подарок, который ты мне сделал, но принять его не могу. Вот единственное подходящее для меня платье, – прибавил он, разворачивая свои обновки, – и я буду носить его и нынче вечером, и всегда впредь.

– Браво! – горячо воскликнули буканьеры.

– Ума не приложу, черт бы меня побрал, где этот дьявол понабрался таких слов, – заметил Дрейф с улыбкой. – Но, тысяча чертей, брат, ты и впрямь покорил мое сердце. Чем больше я тебя узнаю́, тем крепче люблю.

– Значит, мы отлично понимаем друг друга, – с жаром продолжал молодой человек, – потому как то же самое происходит и со мной.

– Олоне, – проговорил Монбар приятным, мелодичным голосом, придававшим несравненное благозвучие любым его речам, – не пойми я, что вы уже брат Дрейфа, я просил бы вас о чести быть моим братом. – И, протягивая ему руку, он с чувством прибавил: – Хоть мы и не братья, зато будем друзьями, верно?

– Я еще не сделал ничего, чтобы удостоиться такой чести, – ответствовал молодой человек, горячо пожимая Монбару руку. – Но скоро, надеюсь, я докажу, что достоин дружбы, которой вы меня удостаиваете и которую я с радостью принимаю.

– Определенно, Дрейф, – с улыбкой продолжал Монбар, – у тебя счастливая рука: этот парень – прелесть. Что до меня, я тоже в нем души не чаю. И прощаю Железной Руке его нескончаемые разглагольствования.

Некоторое время спустя флибустьеры распрощались.

Дрейф и Олоне остались одни.

Глава VIII Подробности из прошлого герцога де Ла Торре и его семьи

Хотя герцог де Ла Торре и сыграл определенную роль в нашей истории, значимость, которую вскоре должен обрести этот герой, заставляет нас познакомить с ним читателя поближе. Прежде всего, нам придется объяснить, благодаря какому стечению обстоятельств он, кастильянский вельможа, вице-король Перу, в то самое время, когда Франция объявила войну Испании, был вынужден по срочному приказу господина Кольбера сесть вместе с семьей на судно Вест-Индской компании «Петух» вместо фрегата «Пор-Эпик», столь любезно предоставленное в его распоряжение всемогущим министром короля Людовика XIV.

Род герцогов де Ла Торре, бесспорно, принадлежал к числу самых благородных в Испании. История его восходит к незапамятным временам зарождения испанской монархии. В числе сподвижников Пелайо, скрывавшихся в пещерах Ковадонги и вышедших с ним на свет божий в 718 году, дабы одержать победу над маврами в знаменитой битве, после которой астурийцы[32] избрали его своим королем, значился некий дон Блаз де Саласар-и-Фонсека, великан, наделенный недюжинной силой, – он-то и отличился в упомянутом сражении и снискал себе славу несокрушимого губителя мавров, защищая будущего короля Пелайо, коего он не оставлял на поле брани ни на миг.

Так вот, этот самый дон Блаз Саласар, ставший позднее графом Медина-дель-Кампо, и был родоначальником благородного семейства герцогов де Ла Торре.

Сей именитый род, влияние коего только упрочивалось при королях, в дальнейшем сменявших друг друга на испанском престоле, – ибо отпрыски его продолжали неизменно оказывать неоценимые услуги своим монархам – гордился белизной и свежестью своей кожи и особенно светло-русым цветом своих волос, что роднило его с Гусманами и некоторыми другими семьями первых испанских грандов, свидетельствуя о чистоте его древнего происхождения, не замутненной примесями чужих кровей.