Короли океана

– Через несколько дней получите надлежащие предписания, герцог. Что же до вашего отъезда, оставьте все подготовительные хлопоты. Повидайтесь сперва с Кольбером. Я с ним уже договорился по сему поводу.

– Сир, ваше величество одаривает меня с такой щедростью!

– Нет, просто мне угодно доказать вам высочайшее уважение, кое я к вам питаю, дорогой герцог. Я желаю, чтобы вы попрощались со мной перед тем, как оставите мой двор.

Король слегка поклонился – в знак прощания. Герцог в свою очередь отвесил ему глубокий поклон и вышел из салона.

У сожалению, слухи о грядущей войне были оправданны, даже слишком. Ее объявили Испании через несколько дней.

Господин Кольбер, распорядившийся, чтобы фрегат «Пор-Эпик» доставил герцога де Ла Торре с семьей в Америку, был вынужден выдать на это судно иное предписание. Тогда же он обратился к управляющим Вест-Индской компании и договорился с ними о том, чтобы господина де Ла Торре переправили на Санто-Доминго на борту одного из их кораблей под названием «Петух».

Нам известны события, последовавшие за этим, вплоть до того дня, когда мы прервали ход нашего повествования. Итак, мы закрываем вторую скобку и продолжаем наш рассказ дальше.

К пяти часам или к пяти с четвертью Олоне на пару со своим другом Питрианом-младшим, по прозвищу Крокодил, с которым они перед тем условились о встрече, вышли из дома Дрейфа, проводившего их до порога с пожеланием повеселиться от души, и направились к особняку, где временно поселился герцог де Ла Торре.

Когда они проходили мимо таверны «Сорванный якорь», Питриану вдруг захотелось остановиться под предлогом того, что у него якобы пересохло в горле, а на самом деле потому, что бедный наш малый здорово струхнул. Мысль оказаться в столь высокородной компании, коей он был совсем не чета, лишала его последнего мужества. Но, к счастью, Олоне вовремя заприметил удрученное состояние друга; он принялся его утешать и в конце концов сумел вернуть ему немного храбрости, после чего славный малый с грехом пополам двинулся дальше.

Герцог де Ла Торре ждал молодых людей; он принял их с величайшим радушием, представил герцогине и дочери, которые, будучи, безусловно, предупреждены заблаговременно, встретили гостей с улыбками на устах и добрыми словами – и милым, без всяких церемоний обхождением растопили их робость, так что скоро наши друзья уже чувствовали себя в герцогских покоях как у себя дома.

Таким образом, молодые люди около получаса провели с герцогом в самой доверительной беседе. Герцог с герцогиней расспрашивали их, чем они намерены заняться сейчас и в будущем, проявляя, казалось, живейший интерес к тому, что может быть для них наиболее подходящим. Сеньорита де Ла Торре лишь изредка вступала в беседу, но ее нежные, задумчивые взгляды неизменно останавливались на Олоне. Девушке как будто доставляло удовольствие его слушать; иногда ее губы осеняла очаровательная улыбка, особенно когда молодой человек излагал свои планы на будущее с пылом и решимостью, свойственными двадцатилетнему юноше.

Между тем продолжали прибывать и другие гости, приглашенные герцогом де Ла Торре. Беседа по душам, к большому огорчению Олоне, прервалась, и дальше разговор уже касался вещей, для него менее существенных.

Вскоре из всех приглашенных осталось семеро, и среди них: господин д’Ожерон, капитан Лартиг, Монбар Губитель, Мигель Баск, прославленный английский буканьер Босуэлл, несколько дней тому назад прибывший на своем корабле в Леоган, и, наконец, Питриан с Олоне, – не считая хозяина дома с домочадцами.

Позднее Олоне узнал, что Дрейф тоже получил приглашение от герцога, но старый флибустьер отклонил его под странным предлогом, что он якобы порядком утомился, пока мотался по морю в поисках «Непоколебимого». Хотя герцог де Ла Торре и был премного раздосадован столь явно лукавой отговоркой, вида он не показал.

Когда гости стали размещаться за столом, господин де Ла Торре из чувства деликатности усадил Олоне рядом с дочерью, а Питриана – по правую руку от герцогини. Молодой человек, поначалу здорово смутившись, мало-помалу совладал с собой и, ободренный обворожительной улыбкой сеньориты де Ла Торре, даже отважился сказать ей несколько слов; его очаровательная соседка по столу проявила высочайшую милость, выразив готовность и желание поболтать с ним. И совсем скоро Олоне и девушка уже говорили и говорили без умолку. Сказать по правде, болтали они о всяких пустяках, но ледяной барьер между ними постепенно таял. Олоне упивался мелодичным голосом девушки, отдававшимся в его сердце пленительно-нежной музыкой, и их пустячный разговор делал его настолько счастливым, что ему очень хотелось, чтобы обед не кончался никогда.