Короли Севера (СИ)

— Эльфийская худоба, — злобно сказала Ветка. — Стройность без силы, без функциональности. Понимаешь?

— Нет.

— Я ослабела. И… тем больше причина встать и пойти… а если он приедет и я поговорю, я уже никуда не уйду и без этих ваших капель. Я не в форме. А Ри есть Ри… он всегда в форме. Коней привели?

— Да, белый роханец и Гест в загоне. Светлейший позвал жеребцов. Сет рыскает рядом. Он так и не привык к Лихолесью и… к банным дням.

— Вот и хорошо. Я готова, — Ветка встала.

Обрезанные по лопатки волосы легли пышно, как будто все эти годы мечтали о свободе — отделаться от избыточной длины. Удивительный русый с седым, с золотистым отливом сложный цвет переплетался прядями, как струи водопада. Ветка была в узких брючках, в мужском кафтане, коричневом с золотой отделкой. Высокие узорчатые саапожки, на поясе — ремешок с кинжалом, огнивом, кошелем.

А на полу стояли собранные дорожные чересседельники.

— Позволь хотя бы кому-то пойти с тобой, — отчаянием проговорил Мэглин. — Я не могу, а Эйтар как назло отпросился в Дол Гулдур… я думал, что ты захочешь выехать из Пущи, но не так, не одна - а поговорив с Трандуилом, дождавшись его, вместе с ним…

— Мэглин… не надо. Пойми, после того, что тут случилось, мне надо найти себя. И дом. И я вернусь. Эта… забота со стороны Ри… слишком уж сомнительная. Ты понимаешь?

— Поговори с Владыкой! Я прошу! Вспомни Азара… вспомни дворец Барда в Дейле… если бы ты тогда остановилась!..

Ветка замерла. Потом медленно выговорила:

— Мне больно, что ты напоминаешь об этом. Но — нет, Мэглин. Я не могу видеть сейчас Трандуила. И я не бегу очертя голову на чужой лошади.

— Ты и тогда хотела всего лишь прокатиться!

- И я прокатилась. С ветерком. За все, что я делаю, я отвечаю сама. Пойдем-ка, у меня тут есть дельце одно. Мы быстренько.

Ветка с Мэглином спустились в казематы и через них вышли в тесный тюремный дворик.

В середине двора сидел Горлум, привязанный за ногу — на дереве. Странное голое создание смотрело наверх, в смеркающееся небо, на звезды.

— Повелительница, — лучник, приставленный к Горлуму, почтительно поднялся.

— Принеси ему сырой рыбы, видишь, какой худенький, — приказала Ветка. Горлум, похожий на огромный спелый арбуз с тонкими руками и ногами, спустился с дерева чуть ниже и вопросительно уставился на гостей странными, сияющими прозрачно-голубыми глазами.

Когда странник ушел, пленник заговорил:

— О, они вернулись! Красивые, такие красивые, но немного мертвые, они приходили к нам, а теперь они вернулись сюда живыми?

— Ну не совсем мертвая, не преувеличивай, — буркнула Ветка. — Значит так. Вот тебе веревка, не эльфийская, роханская. Вот кинжал. Или ты остаешься тут на всем готовом — и толстеешь дальше, или сваливаешь восвояси. Что выбираешь?

— Тут сытненько, — захихикал Горлум. — Тут уютненько. Кормят вкусненько. Но нам бы обратно в наши пещеры, к нашей рыбке, которую мы сами можем ловить себе на зсссавтрак, сами. Нет уж, кушайте вашу тухлую рыбку в плену, а мы бы на свободу, если они такие добренькие и красивенькие нас отпустят.

— Даже этот предпочитает свободу. И — выбирать. Понимаешь, Мэглин? — И Ветка рассекла привязь Горлума, бросила на землю сверток роханской веревки из белого конского волоса и вышла, не оглядываясь.

***

Тонкая, как юный мальчик-подросток, эльфийка скакала верхом напролом через Пущу. Ее взор видел следы проходившего тут несколько дней назад отряда эльфов. Конь, потомок легендарного Герцега, несся как под воздействием гончего листа; деревья сливались единую полосу, и вот, наконец, лагерь Трандуила.

Королевский шатер стоял в стороне — и эльфийка, не сомневаясь ни единого мига, стрелой поскакала прямо к ней. Ее окликали, но она не обращала никакого внимания, пока не скатилась с седла прямо около плотного шелка временного жилища Короля пущи.

Не докладываясь охране, вошла.

Трандуил, с открытым торсом, сидел на резном походном троне. Иримэ шила тонкой ниткой черную рану на плече и сейчас пела, смачивая плечо зельем.

Трандуил вскинул брови.

Ириэль нахмурилась.

— Владыка, — сказала эльфийка. — Ты велел скакать к тебе, если у Ольвы Льюэнь изменятся глаза. Они изменились. Прости меня. Я не уследила за кувшином.

***

— Так, — сказала Ветка.

Два толстых, как дирижабли, коня, привязанных за недоуздки, вопросительно смотрели на нее.

— Я же почти каждый день работала его, скотину.

— Я могу помочь, — словно невзначай выговорил витязь.

— Ну нет. Это моя карма. Белая и это… того. Черная. Коричневая то есть.

Гест покопал копытом песок и скосился.

— Очень, очень плохо быть не собой.

Гест хрюкнул.

Ветка еще поколебалась и вздохнула.

— Ну ладно. Надо так надо, — подлезла под тонким стволиком дерева, которыми был огорожен плац, и запрыгнула на жеребца.

Круг, другой, третий…

— Да ты просто тролль!

Гнедой не сопротивлялся. Он давно усвоил грамоту и просто проверял намерения всадницы. Да, не очень доброжелательно, но махина в шестьсот килограммов и не может быть особенно ласковой. Как только Ветка давала слабину — конь усиливал сопротивление.

— Ты умница!

Гнедой фыркнул. Всадница была настоящая.

— Ты мой хороший!