Корона когтей

Мы бодро тронулись в путь и начали подниматься; местность была каменистая и неровная, полная неожиданных ям, наполовину скрытых кустарником с острыми иглами, которые росли повсюду. Мои руки и кисти вскоре покрываются царапинами. Наши ботинки скользят по покрытым лишайником камням. Мы их снимаем. Прежде чем мы достигаем вершины, Верон толкает меня локтем и указывает в небо на востоке.

– Взгляните.

На горизонте собираются грозовые тучи.

– Пир, сколько у нас времени?

Пир щурится, пытаясь оценить расстояние между штормом и островом.

– Он движется быстро. Возможно, нам следует пролететь оставшийся путь.

Лин качает головой.

– Мы не сможем приземлиться, если земля будет покрыта еще большим количеством этой проклятой дряни, – он кряхтит и ругается, вырывая свою мантию из хватки одного из колючих кустов. – Здесь никто не может жить. Это… – он замолкает, глядя на меня, и его смуглая кожа становится еще темнее.

Безнадежно? Бессмысленно? Все смотрят на меня. Первые капли дождя падают на нас, приближается буря, и я отворачиваюсь. Это пустынное место среди камней и колючек не дает возможности спрятаться от правды: я не найду здесь союзников. Надежда, за которую я цеплялась, исчезает. Моя челюсть болит, когда я стискиваю зубы. Пытаясь сдержать слезы разочарования, которые ослепляют меня, пытаюсь проглотить проклятия, которые хочется кричать поднимающемуся ветру.

– Адерин? – звучит голос моей кузины.

Но я не могу ответить. Я не могу позволить им услышать отчаяние, страх и горе, которые, как мне казалось, я спрятала…

Одетта хватает меня за плечо.

И ее прикосновения достаточно. Это напоминает мне о том, кто я. О моих обязанностях. Я не могу сломаться. Ни здесь, ни сейчас.

Мой пульс замедляется. Я делаю глубокий вдох, вытираю слезы с лица и поворачиваюсь к остальным.

– Давайте подождем в пещере, пока пройдет дождь. А потом полетим домой, – никто не отвечает, но они все равно следуют за мной.

Мы успеваем укрыться в пещере как раз вовремя, загнанные внутрь раскатом грома. По крайней мере, здесь достаточно места; пещера уходит прямо в склон холма, а ее потолок исчезает в тени над головой.

– Лин, вы ведь взяли свечи? – мой голос неожиданно громко отдается эхом.

Лин достает из мешка на шее трутницу и несколько свечей и зажигает фитили, но они лишь углубляют темноту. Дождь обрушился стеной, заслонил море, громко плещущееся о каменный пол. Вместе мы пробираемся дальше. Достаточно далеко, чтобы увидеть, что, хоть пещера и сужается к своего рода естественной арке, конца не видно.

– Тоннель?

– Может быть, – отвечает Лин. Он пробует пол ногой. – Склон не слишком крутой. Мы могли бы пройти немного дальше, если желаете.

Пока остальные пытаются устроиться поудобнее, собирая мох и папоротники из расщелин скал, чтобы развести костер, мы с Лином медленно идем вперед. Пламя наших свечей мерцает, откуда-то дует легкий ветерок.

Стены в этой части пещеры более плоские и лишены растительности. Я провожу кончиками пальцев по поверхности скалы, нащупываю длинные, правильные порезы, которые могли быть сделаны лезвием стамески. Выступающий прямоугольник, который мог бы быть основанием колонны. Возможно, арка все-таки не естественного происхождения. Я поднимаю свечу повыше, и что-то бросается мне в глаза.

– Лин… – он подходит и встает рядом со мной. – На что это похоже, по-вашему?

– Трудно сказать… может, щит? – он наклоняет голову, щурится, потом идет к противоположной стене. – Гм… Там, наверху, кажется, еще один. Странно…

Я всматриваюсь, чтобы разглядеть детали резьбы – если это она. Возможно, это не имеет никакого отношения к Покаянным. И даже если это так, остатки того потерянного общества, которое когда-то жило на этой бесплодной скале, мне не нужны. Мы пролетели над Сиадой; весь остров – это валуны и заросли ежевики. Если этот тоннель когда-то и вел в более гостеприимное место, то место это давно потеряно.

И все же мне хотелось бы побольше света. Я крадучись пробираюсь вперед, увлекаемая тоннелем…

По пещере разносится крик. Я поворачиваюсь, но что-то – кто-то – падает на меня, сбивая с ног и выбивая свечу из руки.

– Засада! – ревет Лин, роняя свечу и отталкивая нападавшего от меня. Но там еще несколько фигур – больше, чем я могу сосчитать в тусклом свете, – прыгающих с веревок, каким-то образом закрепленных наверху. Я могу только разглядеть Лина и Пира, обнаживших мечи, они прорубают себе путь к выходу из пещеры, пытаясь помочь остальным. Пир поворачивается, выдергивая свой клинок из чьей-то ноги, и кричит, чтобы я превращалась в птицу.

Но я не уйду одна.

Блэкбилл зовет Одетту – или кого-то другого, не разобрать – и сражается с одним из нападавших, пока второй не наносит ему удар по голове. Нащупав маленький нож в мешочке, висящем у меня на шее, я карабкаюсь на выступ скалы и осматриваю пещеру.

– Одетта? – я нигде не вижу свою кузину. – Одетта…

Человек в капюшоне бросается на меня с мечом. Я спрыгиваю со скалы и хватаю обнаженную кожу его запястья, ожидая, что он закричит, а мое прикосновение испепелит его кожу.