Корона когтей

– Все эти многочасовые уроки фехтования наконец-то оказались полезными. Но я должна рассказать тебе о… Летии… – я прижимаю пальцы ко лбу, когда очередная волна боли вызывает у меня головокружение.

Арон обнимает меня.

– Адерин?

– Ничего страшного… Зигфрид полоснул мне ногу, но… – еще один мучительный всплеск, достаточно сильный, чтобы я задохнулась и схватилась за раненое бедро, но на этот раз боль не утихает. А Арон изо всех сил старается поддержать меня. Я слышу, как он зовет на помощь, когда я выскальзываю из его руки и падаю…

Я просыпаюсь в своей комнате под приглушенные звуки продолжающегося праздника. В углу стоит стул. Арон сидит на нем и читает. Он закрывает книгу, а я вздыхаю и поворачиваюсь на бок, чтобы взглянуть на него.

– Ты чувствуешь себя лучше?

– Думаю, да, – моя нога перевязана, но все еще болит. – Что случилось?

– Потеря крови и истощение, говорят целители. Ты проспала почти весь день, но мне обещали, что беспокоиться не о чем.

– Хорошо. – Я сажусь, натягивая одеяло на плечи.

– Лорд Бран описал мне, что произошло. Он утверждает, что кричал на тебя, чтобы ты преобразилась и сбежала, но, очевидно, у тебя был внезапный приступ глухоты, – он поднимает бровь, хотя на его губах все еще играет улыбка. – Я так рад, что взял за правило просить тебя не совершать героических поступков.

– Я не собиралась драться с Зигфридом, Арон. Но я должна была. Никогда в жизни мне так не хотелось причинить кому-нибудь боль. И после того, что он сказал о Летии…

– Пианет рассказал мне. Мне очень жаль.

Я шмыгаю носом и вытираю слезу.

– Не могу поверить, что ее больше нет. С тех пор как мне исполнилось двенадцать, мы едва ли провели день порознь… – на мгновение я задерживаю дыхание, отстраняясь от бездны горя, зияющей передо мной. – Давай поговорим о чем-нибудь другом. Пожалуйста.

– Конечно. Я думал о доминионах. Нам придется переселить два из них, когда все это закончится. Бритис и Олорис.

– Я буду рада избавиться от Патруса. Разве у лорда Ковакса нет владений в Бритисе? Возможно, мы сможем передать этот доминион его семье.

Арон кивает.

– Они определенно доказывают, что заслуживают этого. А лорд Бран превосходит Патруса во всех отношениях. Умный, храбрый, красивый… – он печально улыбается. – Мне бы очень хотелось влюбиться в него, но думаю, что между тобой и Валентином моя жизнь и так достаточно сложна.

– А Валентин знает, что его брат не вернулся?

Арон скрещивает ноги и постукивает пальцами по обложке книги.

– Я коротко с ним поговорил. Он не знает, почему Верон ушел и где он. Хотя, думаю, можно предположить, что он вернулся в Цитадель, – он смотрит на меня. – Ты ему доверяешь?

Я пожимаю плечами.

– Возможно, Таллис имеет над ним какую-то дополнительную власть; полагаю, она могла бы взять под стражу кого-то из его людей. Но он сдержал свое слово. Он привел Зигфрида в долину, – последнее, о чем просил меня Верон перед отъездом, – это довериться ему. Несмотря на его исчезновение, часть меня все еще хочет ему верить.

Арон встает.

– Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы присоединиться к вечеринке?

– Да. Дай мне одеться, и я пойду за тобой.

Празднование продолжается до самой ночи; каждый нуждается в отдыхе после стольких дней неопределенности и беспокойства, после стольких страданий. Меня просят снова и снова пересказывать историю моей схватки с Зигфридом. Но моя рана и горе догоняют меня. Я оставляю Арона наслаждаться импровизированным танцем и иду спать.

Но не для отдыха. Мне снится казнь Зигфрида. Или не Зигфрид: в половине случаев голова, лежащая у моих ног, темноволосая, а не белокурая.

Я поднимаю ее, и на меня смотрят мертвые глаза Люсьена.

Я не удивлена, что на следующее утро не чувствую себя отдохнувшей, но я ожидала, что нога будет болеть не так сильно. Вместо этого мне становится еще хуже. Я снова посылаю за докторами. Назначается другая мазь вместе с эликсиром, и рана перевязывается заново.

Новое лекарство приносит некоторое облегчение. Я пытаюсь вернуться к нормальной жизни. Мы с Ароном и нашими советниками начинаем планировать штурм Цитадели, как только из Ланкорфиса и Дакии будут присланы новые силы. Это кажется очевидным следующим шагом, хотя мы все сжимаемся при мысли о количестве крови, которая неизбежно будет пролита. Арон предлагает Валентину уехать, присоединиться к остальным своим соотечественникам на острове, который обустроили под базу. Меня не удивляет, что Валентин отказывается. Он смотрит на Арона с такой теплотой в глазах, что Арон с тревогой смотрит на меня, думая, не делает ли меня несчастной явная привязанность, возникшая между ними. Он уверяет меня, когда мы остаемся наедине, что наши брачные клятвы все еще священны, что после поцелуя, которым они обменялись на нижних уровнях Цитадели, его отношения с Валентином не пересекали границ дружбы. Но я говорю ему, что мне было бы все равно, если бы это было так. Я рада за них обоих. Рада, что они нашли хоть какое-то утешение в эти безутешные дни.