Корона лета (СИ)

Дурацкая голограмма, в жопу изыски! Домергиане так старались изобрести свой собственный пантеон, утирая нос землянам с мракобесной религией цветных и беззубым христианством, что сварганили из древних культов несъедобное варево. Намешали латинских и германских божков, а потом отказались им молиться. Светлое воинство европейской расы обезличилось, уцелели только плодородные близнецы да яростный Марей с ритуальным мечом – без бога войны на Домерге никак.

– Мне Джада Яладжу. Скорее, – язык еле ворочался, но женщина поняла. Уплыла куда-то за голограмму, вовремя, иначе я бы начал тереть заскорузлые от спермы штаны при ней. «Брюхатому Фрей поможет» – поговорка, подцепленная от папаш. Вот он – бог лета, любви, долбаной плодовитости, тучных стад, терпкого вина. Любуется собой, налитый желанием, возбужденный и прекрасный, уничтожая мой прокисший, перебродивший ужас.

Они вышли в холл вместе, Яладжа и его жена, но на огненную кошку я больше не отвлекался, не до того было. У Яладжи седые волосы неровными прядками падали на плечи, искристую сетку он снял, сделавшись почти обычным мужиком, мускулистым и сильным. В просторном балахоне, обожаемом сородичами, стати опытного бойца ещё заметней. И глаза у него обыкновенные, тёмно-серые, в графитовой обводке ресниц, и только кожа светится по-прежнему, нездешними лунными бликами.

Ему не требовались объяснения, отчего малознакомый тип ввалился в их ископаемую халупу в начале ночи. Яладжа кивнул, будто ждал меня – вздрюченного до предела под холодной скорлупой, будто знал, что сейчас я дам не то что мужику из модифицированной плоти и крови, а самому Фрею щедрому.

– Идем, Радек, – уверенная ладонь легла мне на талию, повлекла в полумрак. Я шел за Яладжей, касаясь боком его балахона, и совершенно не к месту вспоминал, что Игер ненавидел разлетающиеся домашние одёжки, доступность и интим и предпочитал в своей захламлённой снаряжением квартире ходить в шортах, а Сид приспособился к земным халатам.

Крошечный салон, пара диванов, заваленных подушками, ничего кроме и не влезет. Разве низкий столик с кучей ящиков, на который я бросил куртку. Плюхнулся на диван, застонав от вынужденного покоя – тело требовало движения. Над верхней губой собрались капли пота, я слизнул их и прохрипел: «Договор». Яладжа насмешливо сощурился, ну что за игры?..

– Договор на ребёнка, – слово выскочило непринужденно и буднично, – на содержание и оплату… в конце. Через девять месяцев.

– Девять с половиной, – Яладжа присел на подлокотник, наклонился, обдавая запахом вина и мускусной испарины. – Как ты представляешь подобную официальную сделку здесь, на Земле? В законах низших нет и понятия мужской беременности.

– Ты всё это заварил, ты и представляй! – такой ерундой меня не сбить. В законах всегда есть лазейки – важная заповедь моих папаш. – Буди своего юриста… Кстати, почему с половиной?

– У тебя будет возможность ознакомиться с выкладками генетиков и вирологов, – Яладжа резко развел колени – ему тоже не терпелось. – Брун имеет общий колониальный допуск юриста в здешнем захолустье и на Эпигоне. Она завизирует договор, останется подключиться к реестру гражданских сделок. Медкарту принёс?

Брун? Аа, жена неизвестной породы. Изморозь в горле мешала говорить, я мотнул головой, соглашаясь, и Яладжа, убрав мою грязную куртку, взял со стола линком.

Кошачья женщина вошла в салон так естественно, что я окончательно перестал зацикливаться на странностях семейных отношений Джада Яладжи. У уникалов вообще невообразимые семейки, пора б уяснить. Брун переоделась в красную полупрозрачную кисею, высоко зачесала волосы, прикрыла тонкой сеткой лицо, спрятав под ней воспалённый блеск зрачков. И составляя документ, улыбалась затаённо, словно происходящее ей нравилось. Её руки с длинными ногтями препарировали типовой файл, убирая и добавляя пункты, Яладжа потягивал вино, а я ловил ноздрями исходящий от гранитного запах. Хмельной осадок утрики ни с чем не спутаешь, как же я раньше не чувствовал?.. Каждая жилка во мне дрожала, просила, умоляла, настаивала, отменная выпивка не лезла в рот, и Брун огорчённо поднимала брови. Она принесла мне бокал – на подносе, вместе с палевой сорочкой и хлебом, прикрытым ломтиками коровьего мяса. Видит брюхатый Фрей, утром я бы сожрал целый склад эдакого деликатеса, но сейчас мне нужно другое топливо.