Корона в огне. Пылающее сердце

— Он не просто страж, — вкрадчиво ответил Феникс, приближаясь, — но и охранник. Девушки в этом крыле редкость…

Его намек попал точно в цель, и я огляделась, впервые испытывая страх не только за свою жизнь. Меня окружали сплошь мужчины — молодые, здоровые, очень активные.

— Если что-то нужно, скажи ему, — Феникс сказал так, будто у мужчины, приставленного ко мне нет имени. — Но не рассчитывай, что будешь на особом положении только потому, что живешь в моих покоях.

— Зачем тебе это?

— Что? — сурово приподнял брови он.

— Почему спас? Зачем оставил при себе?

— Когда-то я решил, что позабочусь о тебе, — хмыкнул он. — Я привык держать слово, даже если дал его самому себе.

— Что за дело тебе до моей жизни? Ты вырезаешь людей десятками, крошишь деревни, давишь народ, который пытается сопротивляться.

Лицо Феникса исказила злоба, но я успела заметить, что сначала оно побледнело.

— Твои руки по локоть в крови!

Мужчина больно схватил меня за плечо и встряхнул, впиваясь глазами, наполненными яростью, в мое лицо.

— Тебе жить надоело? — сказал он мне прямо в губы, так чтобы никто больше не услышал.

Мое сердце содрогнулось, и я осознала, что тот факт, что мы знакомы давно, не дает мне права говорить, что вздумается. Головой я это понимала, но очень сложно забыть о прошлом и так быстро принять, что передо мной уже совсем другой человек. Обида никак не хотела отступать, поэтому я решила, что буду постоянно напоминать себе о жертвах Феникса и, в конце концов, ненависть и презрение к предателю возьмут верх.

— У меня есть просьба, — сказала я, пытаясь снять его руку со своего плеча.

— Неужели?

— Отправь Стю на кухню или еще куда…

— Почему ты просишь за нее?

— Я ее простила, — знаю, что просить было наглостью, но я успокаивала себя тем, что больше никогда и ничего у него не попрошу.

— Нет! — рявкнул Феникс и отпустил меня.

Он бросил суровый взгляд на изумленного гвардейца и развернулся, чтобы уйти.

— Почему?

— Я не простил!

Больше в тот день я его не видела. Шриф сухо рассказывал о кошках, с которыми мне придется работать, об их строении, привычках и повадках. Он знал каждое животное в многочисленных вольерах, и это немного улучшило мое отношение к нему. Весь день я чистила вольеры, пока Шриф занимался дрессировкой котят. Несколько раз он ловил меня на том, что я подглядывала за ним, изучая движения и манеру общения с дикими кошками.

Когда очередь дошла до Су, Шриф подозвал меня к себе и велел приблизиться к ней. Не раздумывая, я сделала то, что мне велели. Внутри разлилось приятное тепло от новой встречи. Шриф смотрел на меня с нескрываемым интересом. Я провела пальцем по шраму на носу Су:

— Ее зовут Су. Мы нашли ее в расщелине, раненую, придавленную камнем, — я спустилась к лапам кошки и приподняла ту, что была когда-то повреждена камнем. — Она была еще маленькой, всего несколько месяцев от роду. Моих знаний хватило, чтобы излечить ее, а она отплатила мне лаской.

— Я наблюдал за тобой, — прокашлявшись, сказал Шриф. — Ты не боишься их. Не только эту, но и остальных, даже взрослых. А они спокойно пускают тебя в вольер и позволяют убирать в нем, хоть и обучены не привечать чужих. Почему?

Колючие глаза стали очень внимательным, словно он не только слушал мой ответ, но и разглядывал. Необъяснимое чувство.

— Не знаю, — честно сказала я. — Я не боюсь их с детства, а они не обижают меня.

Упрямый старик неопределенно дернул головой и ушел, оставив меня наедине с Су. Сейчас во дворе остались только мы и мой страж.

— Как твое имя? — осмелилась спросить.

— Наркол, — серьезно ответил молодой мужчина, и я впервые разглядела его внимательнее.

На вид ему было лет двадцать пять, может двадцать шесть. Очень высокий, складный, весь словно из железа выкованный. Большие руки, широкая спина и крепкие плечи, длинные ноги. Темные волосы, похожие на потемневший пепел, по-военному коротко острижены. Мужественные черты лица, чуть угловатые, но глаза совершенно невероятные. Прозрачно — голубые, сияющие. Они придавали его внешности хоть немного мягкости. В целом, этот мужчина был мне симпатичен. Он не грубил, не толкался и вообще держался немного на расстоянии.

— Я могу задержаться во дворе еще немного? — я понятия не имела, что мне позволено, а что нет.

— Ужин через час, — сказал Нар и я сделала вывод, что могу.

Не желая терять времени и дожидаться, когда меня поволокут обратно в маленькую комнату, подошла к Су и приласкала ее. Я робко огляделась и, испытывая неловкость, сказала:

— Давай — ка, пока никто не видит, попробуем немного потренироваться. Тебе не повредит размяться хорошенько, а мне разобраться, что к чему.

Кошка фыркнула и качнула головой.

— Ну же, не упрямься. Ты совсем засиделась в своей клетке. Так ты разленишься и ослабнешь.

Я потянула Су за загривок и она хоть и нехотя, но последовала за мной. Чуть подальше от вольеров было небольшое тренировочное поле с препятствиями и всевозможными приспособлениями. Я очень долго уговаривала ее пройтись по бревну, а потом еще дольше хоть разок перепрыгнуть с одной деревянной площадки на другую.