Коронованный наемник (СИ)

- Мой господин… Тут это… вас видеть желают… – пробубнил он с обычной для орка неуклюжестью, и вождь заметил, что часовой не насторожен. Видимо, явился разведчик. Всколыхнулась легкая досада – сейчас Сармагату намного более хотелось тишины, чем пустопорожних докладов. Но после недавних событий не стоило пренебрегать новостями…

- Желают – так проси, – спокойно ответил он. Караульный посторонился, пропуская кого-то в зал, и исчез. Сармагат поднял глаза… и в совершенно не свойственной себе манере выронил начищенный клинок, с грохотом грянувшийся о плиты пола. У двери в покрытом комьями снега плаще и подмокших сапогах стояла Тугхаш.

- Здравствуй, – мягко проговорила она, и вождь ощутил, как первое изумление вместе со всеми прочими закопошившимися было обрывками мыслей и вопросов исчезает, погребенное лавиной безудержного и неразбавленного счастья. Он вскочил на ноги, рванулся к девушке и сжал ее в объятиях. Он никогда не делал этого при их нечастых встречах, всегда помня о неуместности своих чувств и давно научившись не давать воли порывам, сохраняя маску сдержанного и сурового покровителя. Но, как ни прочна будет любая маска, ее тесемки все равно однажды перетираются от долгого использования. И Сармагат молча стоял, держа Тугхаш в тисках сильных рук, чувствуя запах влажного сукна и розового масла, а в опустевшей голове ровно и звонко билось оглушающее упоение свободой от давно опостылевшей маски. Он смутно заметил, как ее плечи напряглись, и уже знал, что сейчас она мягко и настойчиво вывернется из его объятий, как делала это и прежде в его редкие попытки на миг ощутить тепло и хрупкость ее стана. Но Тугхаш лишь медленно подняла руки и тоже охватила могучий торс орка.

Сармагат не знал, сколько они простояли вот так, слившись в молчаливом оцепенении. Время остановилось, и орку вдруг стало безразлично, что творится за пределами этого полутемного и натопленного зала. Все благоразумные мысли, планы и прочий мусор отступили куда-то вдаль. Эта минута была слишком хороша, чтобы случиться наяву, но Сармагат ощущал, что именно сейчас все слишком по-настоящему, чтоб снова оказаться одним из многих ошеломляюще сладких снов, что порой тревожили его, заставляя просыпаться с глухой тянущей тоской и лютой яростью обманутого простака.

- Ты вернулась, – бессмысленно, будто в бреду, пробормотал он, опуская голову и касаясь безобразным лицом ее влажных волос, – я едва не убил тебя, Тугхаш-Огонек, но ты все равно вернулась…

- Я уже говорила, Сармагат, я все равно всегда вернусь сюда. Мне некуда больше возвращаться, – так же глухо проговорила Камрин куда-то в складки его камзола, в которых с безмятежной усталостью прятала лицо. Нарушенное молчание, казалось, отрезвило ее, и она слегка подалась назад, размыкая руки, но Сармагат лишь крепче прижал ее к себе:

- Погоди, не вырывайся… Побудь со мной еще минуту… – прерывисто прошептал он, и Камрин показалось на миг, что он прощается с ней. Она не знала его таким. Рядом с ним ей всегда легко было быть сильной и прямолинейной, потому что Сармагат был неуязвим, как монолитная скала, и она ретиво училась казаться такой же. А сейчас под его вдруг расколовшейся броней самообладания билось что-то горячее и трепетно-живое, о чем она никогда не подозревала прежде, но вдруг поняла, как легко может причинить невыносимую боль этому грозному, несгибаемому орочьему полководцу.

Но наступил момент, когда вождь почувствовал, что пора очнуться. Он нехотя выпустил Тугхаш из объятий, согнул пальцы, пряча когти, и бережно провел по ее щеке тыльной стороной руки.

- Ты такая бледная. Я прикажу подать завтрак и вино, – неловко проговорил орк, а Камрин улыбнулась, опускаясь в кресло:

- Спасибо, – блаженно ответила она, вытягивая ноги к камину. Она внезапно почувствовала себя дома, все тревоги отступили, и ей уже казалось, что все непременно уладится, слишком добр и уютен был сейчас мир, обычно такой вероломный и опасный.

Но пока Сармагат отдавал распоряжения, Камрин попыталась взять себя в руки и вернуть трезвость рассудка. Она вовсе не вернулась в свой привычный уголок реальности. У нее есть важнейшее дело. И всего хуже, что у нее нет никакого плана… Только ее твердая вера в то, что Сармагат не такой, как все думают о нем. Что она знает его лучше других и сумеет это доказать.

А орк меж тем снова приблизился к ее креслу, невесомо коснулся ее плеча и сел напротив.

- Йолаф на свободе, – буднично проговорил он, зная, что она немедленно задаст этот вопрос. Камрин же кивнула:

- Я знала, что ты сдержишь слово. Эрсилия ждет его. Только солнца сегодня нет…

- Солнце все равно когда-то выйдет, не сегодня, так завтра. Он просто должен быть на месте и оставаться начеку, – задумчиво проговорил Сармагат, а потом вдруг снова встал, – погоди, Тугхаш, мне нужно еще кое-что уладить.