Коронованный наемник (СИ)

Оборотень взвыл, щелкая зубами, а потом сорвался на низкий свирепый рык, но Йолаф продолжал:

-…и коли отринешь свободу мою – приму оковы твои. И коли моим путем не пойдешь – твоим путем последую. И боль твоя – моя боль, и позор твой – мой позор…

Эрсилия билась, рыча и разбрызгивая кровавую пену. Извернулась, обдирая клыками кирасу, скользнула по пластинам и впилась клыками Йолафу в предплечье, а рыцарь, не запинаясь, все продолжал…

… Таргис отступал к источнику. Шесть трупов лежали на снегу среди разбросанных стрел, два варга надвигались на него из леса. Дзинь! Варг молниеносно уклонился. Хитрая тварь… Таргис вынул новую стрелу, перехватывая древко лука поудобней и чувствуя, что рука мокра от пота. Дзинь! Один из хищников зарычал, опадая на простреленную лапу. Окровавленный Хорек бросился на подранка и вцепился ему в горло. Еще один… А потом новые и новые… Таргис знал, что в лесу прячутся еще варги, ожидая, не справятся ли более храбрые соплеменники с опасной добычей. От источника доносился надрывный вой, рычание и прерывистый голос Йолафа, что читал заговор, борясь с сопротивляющимся оборотнем. Заговор был длинным… И Таргис знал, что должен продержаться любой ценой. Варг шел на него, приподнимая верхнюю губу, варгер видел, как вибрирует утробным рычанием темно-серое горло. Дзинь! Промах, и вот варг, словно волшебством возникший с другой стороны, снова идет на него. Ну же, ближе… Не такие уж вы быстрые… Однако Таргис знал, что звери умны. Видя стрелу, они почти всегда от нее успевают отшатнуться. В варга надо стрелять неожиданно…

И вдруг хищник потерял терпение и огромным прыжком ринулся на противника, обрушивая его на снег. Таргис выпустил лук, уворачиваясь от рвущихся к горлу клыков, выхватил клинок, погружая его в бок зверя. Тот взвыл, но Таргис знал, что рана не смертельна. И тут же от источника послышалось:

- Прими!!!

«Он успел…» – последнее, что подумал варгер, прежде чем у самого лица разверзлась жадная пасть.

Таргис давно забыл, когда принадлежал самому себе. Последние годы жизни он истово и преданно служил Сармагату, последние же дни посвятил несчастной княжне, совершенно не собираясь никому давать отчет о своем решении. Но даже в смерти его не собирались оставить в покое. Сквозь черноту небытия к щеке прильнула омерзительно холодная ладонь, и чей-то смутно знакомый голос тревожно окликнул:

- Таргис, дружище!

Варгер раздраженно поморщился, отстраняясь от ледяной руки, но его тут же бесцеремонно потрясли за плечо. Попытавшись открыть глаза, Таргис обнаружил, что в чертогах Мандоса светит скупое и неприютное солнце, а над ним склоняется стоящий на коленях насквозь мокрый Йолаф. Встряхнув головой, варгер приподнялся на локтях. Мысли путались, болела голова, но похоже, что насчет Мандоса он поспешил. В шаге от него лежал труп огромного варга, в боку которого все еще торчал его клинок, а у основания черепа – длинная стрела. С грехом пополам припомнив последние минуты боя, Таргис взволнованно подался к рыцарю:

- Э, вот балрог меня дери, что тут случилось-то, приятель? Где прочие варги? А ты…

- Чего только не случилось, – мягко перебил Йолаф, улыбаясь безмятежной улыбкой ничего более не боящегося человека, и помог Таргису сесть, подавая ему флягу. Эль окончательно вернул варгера к жизни, и тут он заметил, что у Йолафа глубоко прокушено предплечье, а на шее сочатся кровью несколько рваных царапин.

- Ты ранен, блаженный, – пробормотал он, протягивая флягу рыцарю и отчаянно собираясь с силами, чтоб задать какой-то еще не совсем ясный ему, но чрезвычайно важный вопрос.

- Пустяки, – Йолаф тоже отхлебнул из фляги и сияющими глазами посмотрел варгеру через плечо.

Таргис медленно обернулся и ощутил, как глупо и не по-мужски защипало в горле. У догорающего костра на расстеленном плаще лежал кто-то, укрытый тонким шерстяным пледом, под которым угадывались очертания тела, хрупкого, словно стебель цветка. Спутанные каштановые кудри скрывали лицо, а из-под пледа виднелась до прозрачности худая исцарапанная девичья рука…

====== Глава 42. Дорогая побрякушка ======

Сармагат последний раз провел тряпицей по клинку и придирчиво оглядел меч. У него водились весьма прилежные мастера, но свое личное оружие он всегда чистил сам, находя в этом монотонном занятии своеобразную отраду, поскольку оно очень способствовало душевному равновесию и долгим размышлениям.

Леголас, против ожидания, не проявлял никаких склонностей к непокорству, хотя вождь предполагал, что сразу после разговора с ним принц потребует свободы или как-то иначе будет выражать недовольство заточением. Но пленник безмятежно проспал до самого утра, а Лурбаг, принесший ему еду, доложил, что тот спокоен, задумчив и даже слегка рассеян. Что ж, Леголасу нужно было восстановить силы и поразмыслить, и это давало Сармагату время, чтобы решить его дальнейшую судьбу. А здесь, право, было над чем подумать…

Стук в дверь отвлек орка от этих неспешных мыслей, и на пороге появился один из караульных: