Коронованный наемник (СИ)

Да, это был Леголас. Он стоял у противоположного края поляны, глухой капюшон закрывал лицо, руки прятались в перчатках с широкими раструбами, но ничего не изменилось в по-прежнему статной фигуре и прямой осанке. Кто-то приветственно махал руками, кто-то торопливо направился к принцу, но Леголас уже сам широко шагал к воротам форта.

- Не ждали, братья? – его голос прозвучал тепло и радостно, и только Сарн уловил в нем потаенную ноту неуверенности. Элемир уже спешился и тоже пробирался к командиру, крича издали:

- Леголас! Живой! А Сарн-то, мерзавец, страху нагнал, темнил чего-то, мол, хворает наш принц! Да разве нашего принца хворью скрутишь!

Подойдя вплотную, Элемир крепко стиснул руку Леголаса, а принц меж тем ободряюще и вкрадчиво сжал плечо подошедшего Сарна.

- Правду говорил, – усмехнулся Леголас, – подцепил я в лесу какую-то дрянь, на ногах, почитай, две недели не стоял. Вон, лицо и руки показать стыдно, фонарь на себя качнул, маслом ожегся. Но не обо мне речь, Элемир, других забот полно. Я все о фортах уже знаю. Четыре Холма был атакован первым, еще три дня назад. Рингар отбил атаку, но гарнизону пришлось покинуть форт, орки добили несколько раненых варгов и бросили трупы в единственное в округе озеро, Четыре Холма лишился питьевой воды. Сейчас они идут в Тон-Гарт.

Гул на поляне усилился, стоящие рядом передавали по цепочке слова принца, все больше народу выходило из форта, присоединяясь к толпе. А Леголас повысил голос, отступая на несколько шагов:

- Гарнизон Скального форта, защитники Зеленой Пасти, слушайте меня! Форт придется оставить, в нем не хватит ни места, ни боеприпасов, ни продовольствия на два гарнизона!

Ропот обратился в шум, но принц поднял руку, и снова установилась тишина.

- Элемир, отправляйся в свой форт. Вы тоже должны уйти, сейчас, пока не поздно, ибо атаки непременно будут повторены. Как только будут разрушены все пять фортов – враг пойдет на Тон-Гарт. Мы не можем ждать.

На сей раз унять шум уже не удалось, поляну сотряс шквал воплей и угроз – в Тон-Гарте почти у всех крестьян были укрыты семьи.

- Леголас! – громко окликнул Эртуил, но гвалт перекрыл его голос, и десятник оглушительно ударил рукоятью меча о стоящий у самых ворот котел. Раскатившийся звон снова заставил крестьян приглушить крики, и Эртуил продолжил, – а откуда эти сведения?

Леголас коротко качнул головой:

- Достаточно того, что они верны. Как они были добыты – долгая история. Начинайте сборы, я должен вернуться в столицу.

- Да неужели, милорд! Мы не спешим, недурно б послушать твою лживую байку! – вдруг взлетел над толпой надтреснутый голос, и шум, как по волшебству, прекратился. Ирин-таурцы и эльфы замерли, словно пораженные общим мороком, и только Леголас обернул скрытое капюшоном лицо в сторону крика:

- Выйди сюда! – ровно проговорил он, но в спокойном голосе прозвучал отдаленный гром, – выйди и повтори свои слова.

- А я и не думал скрываться, – послышалось в ответ, – я не из тех, кто прячется под капюшоном и лжет в лицо тем, кого зовет друзьями.

В толпе поднялось волнение, и вперед вышел худой, сутулый крестьянин. Рыжеватые космы свешивались из-под шапки на бледный, побитый оспинами лоб, блекло-голубые глаза горели неприкрытой, жгучей ненавистью.

- Паэн? – Эртуил шагнул вперед, – ты что за дичь несешь, совсем ума решился с горя…

- Погоди, Эртуил, – Леголас повел рукой, – он хочет что-то сказать? Пусть скажет.

В тишине был слышен лишь скрип снега под ногами Паэна. Выйдя вперед, он встал прямо напротив принца и вскинул голову:

- Спросите его, какого балрога он лицо прячет.

- Спросили уже! – донесся из толпы возмущенный рык сапожника Ледона, – сказано тебе, маслом ожегся, чего тебе еще?

- Как же, маслом! – Паэн оскалил желтоватые зубы, – промеж нас девиц нервных не видать. Давай, милорд, покажи свои ожоги. Али стыдно?

- Что тебе за дело до моих ожогов? – Леголас не повышал голоса, – я тебе не невеста, чтоб покрывало с меня срывать. Если нечего больше сказать – пошел прочь.

Отрезав это, Леголас властно вскинул руку, указывая Паэну на форт, а крестьянин молниеносно рванулся вперед и сорвал с руки принца перчатку…

Над толпой пронесся вздох, стоящий в двух шагах Элемир отшатнулся, бледнея.

Длинные узловатые пальцы, уснащенные острыми когтями, не принадлежали эльфу. Это была хищная, уродливая орочья рука.