Коронованный наемник (СИ)

Эрсилия прикусила губу, бессознательно до боли сжимая ладонь лихолесца удивительно сильной для девушки рукой. Спохватившись, разжала пальцы и шагнула назад.

- Рыцарь… Сарн, верно? Пообещайте, что дадите мне знать, если получите вести о принце. Прошу вас. Леголас успел стать мне другом. Я тревожусь о нем.

Эльф, не удержавшись, приподнял брови:

- Я знаю тех, кто не единожды обязан Леголасу жизнью. И они, нимало не тревожась, собирают сейчас пожитки. Вы по-прежнему считаете принца другом, даже зная правду о его болезни?

Эрсилия несколько секунд молчала, глядя эльфу в глаза, а потом отчеканила:

- Не смейте. Не смейте так говорить. Что вы знаете обо мне? Почему судите обо мне по своим соплеменникам? В этом княжестве все перевернуто и искажено, как отражение в медной ложке, но это не значит, что все уже забыли, где должен быть верх, а где низ. Вы понятия не имеете, какие прекрасные лица, какие чистые сердца изуродовала эта гнусная хворь. Неужели вы отказываете мне в малой доле здравого смысла? Неужели не допускаете, что я знаю разницу меж бедой и позором?

Сарн сжал губы:

- Простите меня, княжна. Я не хотел вас задеть. Я слишком привык за последние дни защищать доброе имя моего друга, и уже не разбираю, когда оно действительно нуждается в защите.

Эрсилия не отвела глаз, но складка меж бровей разгладилась:

- Не извиняйтесь. Вашей выдержке и без того остается лишь позавидовать.

И тут же лицо ее приняло выражение холодной деловитости: юная девица исчезла, ей на смену пришла фактическая правительница Ирин-Таура.

- Сарн, чтобы вернуться в Лихолесье, вашим землякам нужно переправиться через реку. Куда именно они направляются?

- К Княжьему мосту, хоть он и неблизко.

- Хорошо. Это надежный мост…

Эрсилия зябко вздрогнула и закуталась в плащ:

- Так вы известите меня, если узнаете что-нибудь о принце, господин насмешник?

Эльф кивнул и подал княжне руку:

- Непременно. А теперь позвольте проводить вас вниз, здесь невыносимо холодно.

Девица без всякого жеманства приняла руку и увлекла лихолесца к ступенькам:

- Благодарю, рыцарь. И позвольте на правах хозяйки напомнить вам, что за вашими бесчисленными хлопотами вы даже не ужинали.

…До самого подножия лестницы, что вела из холла замка на второй этаж, Эрсилия более не касалась никаких существенных вопросов, поддерживая легкую беседу придворной дамы с иноземным воином. Но Сарн чувствовал, как напряженно подрагивает лежащая на сгибе его локтя рука.

====== Глава 24. Трон втридорога и честь за медяк ======

Разомкнув глаза, Леголас не сразу сообразил, почему над ним нависает низкий бугристый потолок, там и сям покрытый пятнами влаги. Но, приподнявшись с жесткого ложа, вспомнил, что провел эту ночь в укрытии мятежников. Странно, но в этой неуютной сырой берлоге ему спалось удивительно спокойно, вероятно потому, что здесь все видели его изуродованное болезнью лицо, и никто ему не удивлялся. Только сейчас, когда страх разоблачения отступил, Леголас в полной мере ощущал, каким бременем было для него это чувство.

Вокруг царила удивительная тишина. А ведь мятежных рыцарей, по словам Иниваэля, около двух тысяч… Где скрывается вся эта немалая армия? Выйдя из тесной каменной клетушки, где он устроился на ночлег, лихолесец обнаружил, что кажущаяся эта тишина вибрирует множеством звуков. Откуда-то доносились голоса, звон оружия, шаги, а порою даже приглушенный смех. Наобум двинувшись на отдаленный шум, Леголас вскоре набрел на низкий просторный грот, где полыхала грубо сложенная печь. У печи хлопотал бородатый здоровяк в камизе и подшлемнике, забавно напоминавший необычно рослого гнома. Обернувшись на приветствие лихолесца, здоровяк молодцевато отдал честь, а в его левой руке обнаружилась устрашающих размеров деревянная лопатка, больше похожая на лодочное весло.

- Доброго утра, ваше высочество, – прогудел он низким, простуженным голосом, – пожалуйте к огню, мороз сегодня – не приведи Эру. Извольте самую малость обождать с завтраком, я мигом управлюсь, караулы через четверть часа сменятся.

- Благодарю, – Леголас шагнул к печи, где, как оказалось, пеклись лепешки, – а Йолаф здесь?

- Отлучился командир, – повар сноровисто орудовал лопаткой в печи, – да скоро должен воротиться, он еще до зари умчался. Вот, не желаете ли? С пылу с жару, а сейчас и эля раздобуду.

С этими словами, он выпростал из печи раскаленную лепешку и уложил на длинную, наскоро оструганную доску, положенную на козлы. Погрохотав чем-то за печью, он поставил рядом с хлебом кружку и сокрушенно крякнул:

- Уж не серчайте, угощенье не княжеское, но всяко лучше, чем с пустой утробой перед орками гарцевать.

Упомянув орков, повар вдруг осекся, словно не зная, как отнесется иноземный принц к этому слову, но Леголас пропустил его мимо ушей, осторожно разламывая горячую лепешку:

- В самый раз угощенье, друг, благодарствую.

- На здоровье, – голос повара прозвучал польщенно, – меня Гослином кликать.

Но в этот момент снаружи грота послышался топот множества ног, в импровизированную трапезную ввалилось человек тридцать рыцарей в заиндевевших плащах, и Гослин заметался у печи.