Коронованный наемник (СИ)

Совершенно ошеломленный, я спустился к коновязи. Сестра и правда, ждала меня там. Но, взглянув ей в глаза, я понял, что она никуда не собирается ехать. Развернув лист, я обнаружил список из десяти имен. Это были имена моих солдат. Удивленный и встревоженный, я попросил у Кэмми объяснений, но она лишь сказала, что останется у Сармагата. Останется залогом того, что мне позволено будет вернуться, когда я передумаю. Больше она ничего не добавила… Леголас, я не сводил глаз с моих подчиненных, ожидая, что Сармагат готовит атаку или ловушку... Через две недели оказалось, что все они больны Волчьим безумием. А ведь тогда я еще не знал, что болезнь вызывают воды Плачущей Хельги. Вообразите мой ужас. Тогда же я получил второй список, тоже из десяти имен, и уже знал, что именно он означает. Куда уж яснее намек… А теперь скажите мне, принц, был ли у меня выбор… Я могу теперь придумать сотню объяснений тому, как может вызвать хворь вода из ручья. Но мои люди захворали, не покидая Тон-Гарт, снабжаемый чистейшей водой Бервировых источников… Как Сармагат управляет этой хворью на расстоянии? Знал ли он заранее, что именно эти солдаты занедужат? Или же он сам умеет насылать болезнь? Я не нахожу ответов на эти вопросы, Леголас. И это связывает мне руки и превращает в мнительного параноика, не знающего, откуда ожидать нового удара. Я даже подозревал в гарнизоне мерзавца, подкупленного этим орком, – Йолаф криво усмехнулся, – недурно, а? Предатель ищет конкурента. Но это все походило на худо рассказанную басню. Привезя Эрсилию к Сармагату, я впервые пошел на прямое столкновение с ним. Я был загнан в угол и потерял осторожность. Толком не выбирая слов, я спросил орка, какого балрога мне под угрозой уничтожения княжества соглашаться участвовать в его уничтожении. И вот тут, принц…

Йолаф запнулся. Остановился у стола и снова сел.

- Тут Сармагат вдруг заговорил со мной иначе. Без всякого яда, без малейшей иронии он заверил меня, что не стремится к уничтожению Ирин-Таура, и если я выполню свои обязательства, то и он дает мне слово избежать масштабной войны и многочисленных жертв. И знаете, что самое абсурдное?.. Я ему поверил…

На лице Леголаса не дрогнул ни один нерв, но Йолаф отчетливо услышал, как скрипнули по столешнице когти.

- Я знаю, – негромко процедил он, – я знаю все, что вы хотите сейчас сказать. Я сам много раз говорил себе эти слова… Но Морготова плешь!!! – вдруг взревел он, впечатывая кулаки в грубо оструганное дерево, – да, я поверил ему!!! Вы не знаете Сармагата, Леголас… Он жестокое, хладнокровное, расчетливое чудовище, но если завтра он снова даст мне слово, чего бы оно ни касалось, я снова ему поверю!!!

Лихолесец не успел понять, откуда взялся гнев, неожиданно вспыхнувший в груди, но противиться ему у него не было сил. Он вскочил, нависая над рыцарем:

- Почему? – почти шепотом проговорил он, – почему, Моргот тебя подери, ты похваляешься тем, что готов безоглядно доверять мерзавцу, уничтожающему твой мир, твоих людей, твою возлюбленную? Почему? – зарычал он, вцепляясь рыцарю в горло и вздергивая на ноги.

Но Йолаф не дрогнул. Он стоял, неотрывно глядя Леголасу в глаза, и лихолесец чувствовал, как под кожей ровно бьется ничуть не ускорившийся пульс. Затем так же тихо и твердо отрезал:

- Ты презираешь меня? Мне наплевать, слышишь? Мне давно наплевать на то, как ко мне относятся и что думают обо мне. Я уже не могу позволить себе такую роскошь, как самоуважение. У меня уже нет ни чести, ни достоинства, ни принципов. Я оборвал, обшаркал все эти кружева в той чаще, сквозь которую ломлюсь. У меня есть только моя борьба, моя цель и ответственность за моих людей. За тех, кому я еще могу помочь.

Несколько мгновений они стояли друг против друга, словно выжидая, кто нанесет первый удар. Но в следующий миг Леголас коротко выдохнул и разжал пальцы, делая шаг назад:

- Прости, – проговорил он глухо, – я не вправе тебя судить. И ты прав, я не знаю всего, что известно тебе, а потому не могу тебя понять.

Йолаф медленно покачал головой, садясь:

- Брось извинения. Ты еще не раз почувствуешь этот гнев. Я помню это… Эрсилия дважды пыталась меня убить.

Леголас тоже опустился на табурет, переводя дыхание и унимая гул в ушах.

- Так это не я? – пробормотал он, – а эта тварь?

Рыцарь промолчал, но лихолесцу не нужно было ответа. Помолчав, он сдвинул брови:

- Ты можешь быть кем угодно, но на сумасшедшего ты не похож. Почему ты доверяешь Сармагату? Просто объясни мне. И я постараюсь понять.

Йолаф задумчиво постучал кончиками пальцев по столу: