Коронованный наемник (СИ)

Часы шли. Леголас, с ног до головы покрытый сажей, то и дело кашляющий от растревоженных пепла и пыли, сероватой дымкой стоящих в воздухе, просмотрел уже больше половины богатств знахаря. Там были сведения, за которыми воодушевленно помчался бы в Ирин-Таур даже лихолесский лекарь, уже семь тысяч лет занимавший пост придворного врача. Там были удивительные страницы истории княжества. Там были несколько собственноручных писем Бервира к орочьим владыкам. А также ответы на них, написанные на тяжелых свитках плохо выделанной кожи, ввернутой в украшенные варварской резьбой деревянные тубы. И оставалось лишь догадываться, как именно эти эпистолы попали в кладовую нелюдимого знахаря. Словом, Эрвиг хранил неисчислимое множество тайн, и наверняка, многие люди, орки и эльфы немало бы заплатили, чтоб узнать эти тайны или напротив, удостовериться, что они уничтожены навсегда.

Здесь было все. Не нашлось пока лишь ни слова упоминания о Плачущей Хельге… Но Леголас не отчаивался. Он совсем не успел узнать своего странного спасителя, но ему была знакома эта особая порода научных умов, что никогда ничего не доверяют хрупкой памяти живого существа, все перенося на бумагу. А значит, где-то хранились и нужные эльфу слова, оставалось лишь искать их, уповая на то, что они не висят сейчас в воздухе, разметанные огнем в мелкую серую пыль.

… Светлая дорожка, проникающая в окно, налилась чахоточно-розовым светом, и Леголас понял, что день клонится к закату. Он сидел на все еще местами горячем, обугленном полу в окружении бесчисленных бумаг. Отдельными стопами высились те, что были повреждены огнем и нечитаемы. Другие разложены по принципу истории, медицины и других наук. Огонь вскарабкался по некоторым полкам вверх, но пощадил другие, и Леголас, было, порадовался, что ущерб не так уж велик, как мог бы быть. Но вот беда, где мог хранить знахарь сведения о загадочной Хельге? Относил он ее к истории? Врачеванию? Или лихолесец вовсе не догадывался, где искать нужные документы?

Тесная комната была полна пыли и тяжкого запаха пожарища, но эльф не мог решиться вынести отсюда хоть что-то, боясь какой-то особой, виноватою боязнью, что больше не вспомнит, где были взяты вынесенные документы. Вдобавок, падая, Эрвиг, видимо, пытался ухватиться за полки, поскольку множество пергаментов были в беспорядке рассеяны под его телом на полу. Глаза лихолесца слезились, пальцы были черны от золы, спину и шею отчаянно ломило от усталости, но он не мог прервать своих кропотливых поисков. Почему, почему же он все еще не нашел хоть чего-нибудь? Знакомого имени, события, намека. Ничего, ни слова, ни тени. Неужели Рабам Слез не было посвящено отдельной рукописи? Неужели имя таинственной и грозной Хельги было лишь вскользь упомянуто в одной из бессчетных работ Эрвига, по незнанию отложенной Леголасом в сторону? Но все это невозможно прочесть за день… И за год тоже… Эру милосердный, отчего же все вышло так нелепо?

И Леголас снова сглотнул едкую досаду вместе с въевшимся в дыхание запахом пожара и снова принялся за работу.

Он не успел уловить, откуда взялся этот звук… Едва уловимый скрип снега под чьей-то легкой ногою донесся до эльфа, и лихолесец рефлекторно взметнулся с пола, вжимаясь в стену и выхватывая из сапога кинжал. Сердце заколотилось азартным трепетом – неужели убийца Эрвига пожаловал? Быть может даже по его, леголасову душу. Милости просим, сударь… Напряжение последних часов, тугой ком разочарования, стоящий в горле, усталость и ломота в плечах разом растворились в горячем нетерпении. Принц недвижно стоял у стены, напрягая слух. Но кругом стояла все та же непроницаемая тишина. Но не померещилась же та легкая поступь лесному эльфу! Нет, куда вернее, что неведомые визитеры взяли дом в кольцо и ждут, с луками наготове, когда Леголас устанет ждать появления врага и сам выйдет на разведку…

Минуты шли, а Леголас все так же ждал. Отчего он решил, что это враг? Ведь мало ли кто мог идти к Моровым болотам? Однако никто из крестьян ни разу не упомянул об Эрвиге и его убежище, а потому Леголасу не верилось, что случайный охотник мог запросто обнаружить защищенный неведомым искусством знахаря дом. Да и еле слышный скрип снега не был похож на шаги простого обывателя. А если к погибшему Эрвигу и мог заглянуть неизвестный эльфу друг – он едва ли подкрался бы к дому и затаился.