Коронованный наемник (СИ)

« Уже край неба светлеет, а я сижу у очага, и сон не идет. Мне отчего-то страшно. Я боюсь за Гвадала и сам себя чувствую дураком. Кто я таков, чтоб по-бабьи квохтать над тем, кто ходил по этим лесам, когда еще воевода Бервир лежал в колыбели? Вероятно, я мелко смотрю на мир. Мы, смертные, плохо умеем быть самоотверженными, слишком мало времени нам отпущено, слишком сильно хотим мы насладиться нашими краткими годами. Отчего мы так пышно повествуем о героях и мучениках? Не потому ли, что их так ничтожно мало среди нашего эгоистичного муравейника?

Вероятно, Гвадал прав. Кто-то должен положить конец этой многовековой ненависти. Но как глубоко уходят ее корни! Поймут ли Гвадала его соплеменники? А там? Что ждет его ТАМ?»

« Эру милосердный, этот сумасшедший непоколебим. Он собирается в горы и никому не удается его отговорить. Более того, он собирается туда безоружным. Князю тоже не по душе идея посла, он считает его идеалистом и мечтателем. Сам Иниваэль никогда не боялся орков и не скрывает своеобразной симпатии к некоторым вождям. Но потомки Бервира выстроили свои отношения с Темным народом на страхе орков перед Источниками. Гвадал же ищет не страха. Он ищет мира…»

Леголас забыл о течении времени. Он опомнился, лишь когда свечи снова потускнели, испуская хрупкие столбики сизого дыма.

Неужели Гвадал задался идеей заключить мир меж орками и эльфами? Это было неслыханно, веками обе стороны искали лишь более и более совершенное оружие противостояния. Отец и слушать не стал бы о перемирии с чернокровой мразью…

«…Князь уехал в орочье селение, и Гвадал отправился с ним. Конечно, орки не тронут эльфа, приехавшего с Иниваэлем, но не повредит ли Ирин-Тауру подобная эскапада? НЕ усмотрят ли орки в этом визите вызов? А король Лихолесья? Как воспримет он авантюру своего придворного? Гвадал сам упомянул, что не поставил сюзерена в известность о своих планах… Я много слышал о короле Трандуиле. Он не из тех, кто легко позволяет выхватить узду из своей руки… Я трепещу в ожидании возвращения посольства…»

Уже начало светать, а Леголас не отрывался от чтения, забыв о том, что именно искал в этой рукописи. Конечно, отец не знал о безумных планах друга. Принц слишком хорошо изучил своего государя. Если бы отец счел идеи Гвадала крамольными или опасными, он похоронил бы их вместе с другом и никогда не позволил бы им просочиться на свет. А в глазах непреклонного Трандуила сама мысль о перемирии с исконным врагом могла выглядеть государственной изменой…

Закрыв второй том рукописи, Леголас схватился за третий, с усилием разомкнул застежку и вдруг замер. А что он знает о смерти Гвадала? Трандуил не устраивал другу пышных похорон. Леголас помнил лишь тело, плотно обернутое окровавленным плащом, поверх которого лежал хорошо знакомый принцу меч с гравировкой «Страж» на потускневшем клинке. Все время, пока пели гимны и молитвы, король стоял коленопреклоненный у изголовья погибшего друга, неподвижно глядя куда-то в пустоту. Когда отзвучали последние напевы, Трандуил коснулся плаща ладонью и произнес:

- Прости меня, верный друг. Я не сумел защитить тебя. Я дал тебе уйти, и боль моя меня не покинет, как и моя вина.

Произнеся эту краткую речь, король больше не сказал ни слова. Тогда никто не усмотрел в этом ничего странного, и никто не трогал ран государя, видя, как глубока его скорбь. Но сейчас Леголас впервые задумался, что за вину приписывает себе отец? Неужели Гвадал пал жертвой не обычного орочьего налета, подобного многим другим кровавым атакам, всегда уносившим хотя бы несколько жизней? Неужели Гвадала сгубило его утопическое стремление призвать чернокровую шваль к миру? Эру милосердный…

Третий том дневника был слегка попорчен мышами, но к счастью, все страницы были целы.

« Посольство вернулось. Благодарение Эру, все живы и невредимы. Но Гвадал еще не был у меня, и я извожусь тревогою. Хельга приезжала рано утром…» – Леголас машинально вздрогнул и вцепился в рукопись. Неужели… – «Она обычно весела, словно птица, а сегодня бледна, и глаза ее красны от слез. Пока я заворачивал для нее травы и коренья, она тихо сидела у камина. А потом не выдержала и рассказала, что князь вернулся смущенным и подавленным, а Гвадал мрачен. Что же случилось в том змеином логове?»

« Он приехал вчера уже затемно. Улыбнулся, словно камень мне снял с души, но глаза его полны горечи. Конечно, его встретили враждебно. Более того, на Иниваэля пало подозрение, что он затевает союз с эльфами против орков и для того привез соглядатая, пользуясь доверием вождей. Сейчас Гвадал понимает свою неосторожность, но опасается он вовсе не гнева Трандуила или мести орков. Он страшится, не навлек ли он беду на наше княжество. Мы проговорили почти до утра. Гвадал намерен закончить свой визит раньше времени. Он хочет, чтоб Иниваэль дал знать оркам, что сам потребовал от эльфов покинуть Ирин-Таур. Гвадал надеется, что тем самым исправит нанесенный княжеству предполагаемый вред. Но я знаю, Гвадал не остановится…