Короткая фантастическая жизнь Оскара Вау

А как же. Но беда в том, что мухерес, бабы, и мой сосед были существами с разных планет. Девчонки шарахались от него как ни от кого. В старших классах со мной учился паренек-сальвадорец с ожогом во все лицо, и поскольку он походил на Призрака Оперы, то завести подружку ему не светило. Так вот, в случае с Оскаром дела обстояли еще хуже. Бедняга Джеффри, по крайней мере, мог сослаться на факт ущерба, причиненного его наружности. Но на что было ссылаться Оскару? На козни злобного Саурона? Ради бога, чувак весил 153,5 кг! Разговаривал как компьютер из «Звездного пути»! И самое печальное заключалось в том, что не рождалось еще на свет парня, который бы так отчаянно мечтал о девушке. То есть, я думал, что это я помешан на женщинах, но уверяю вас, никто, повторяю, никто не сходил по ним с ума так, как Оскар. Для него они были началом и концом, альфой и омегой, первым комиксом, прочитанным в детстве, и последним, что он проглотил накануне. И это принимало острые формы: стоило ему завидеть симпатичную девчушку, как его начинало трясти. Он влюблялся на пустом месте – только за первый семестр с ним случилось не менее двух десятков невероятно пылких любовей. И ни одна ни к чему осязаемому не привела. Как же так, спросите вы. А как иначе, если его представления о флирте сводились к беседе о ролевых играх! Надо же быть настолько чокнутым. (Мое любимое: однажды в университетском автобусе он сообщил прикольной негритяночке: если бы ты была в моей игре, я бы дал тебе восемнадцать за харизму!)

Я пытался его учить, честно пытался. Самым элементарным вещам. Типа, кончай привлекать внимание незнакомых девушек громкими выкриками и прекрати поминать Запредельщика[68] к месту, а чаще не к месту. Думаете, он внял? Разумеется, нет! Вразумлять Оскара насчет девушек было все равно что швырять камнями в Унуса Неприкасаемого.[69] Чувак был тверже скалы. Он выслушивал меня и пожимал плечами: ничто иное результата не дало, и лучше уж я останусь самим собой.

– Но ты сам собой – хрен знает что!

– К моему прискорбию, я таков, каков есть. А вот самая замечательная беседа:

– Джуниор?

– Что?

– Ты спишь?

– Если опять про «Звездный путь»…

– Нет, это не про «Звездный путь». – Он прочистил горло. – Мне стало известно из надежных источников, что ни один доминиканский мужчина никогда не умирал девственником. Ты обладаешь опытом в подобных делах. Думаешь, это правда?

Я сел в кровати. Чувак пялился на меня из темноты с убийственной серьезностью.

– Ну, доминикано нарушит все законы природы, если помрет, ни разу не трахнувшись.

Оскар вздохнул:

– Это меня и беспокоит.

Итак, что же происходит в начале октября? То, что обычно происходит с плейбоями вроде меня.

Я попался.

Неудивительно, когда живешь в штанах нараспашку. И не просто попался, меня подставили. Моя девушка Суриян обнаружила, что я путаюсь с одной эрмана, «сестрой»-доминиканкой. Ребята, никогда и ни за что не приближайтесь к телке, если ее зовут Авильда. Потому что когда она начнет вас авильдить, мало не покажется. Та, о которой идет речь, с разбегу уложила меня в постель, я даже не понял, как это случилось, а потом записала наш телефонный разговор, и не успел я выдохнуть: зараза, как все были в курсе. Похоже, землячка проворачивала этот номер раз пятьсот. За два года я попался дважды, мой личный рекорд. Суриян абсолютно озверела. Набросилась на меня в студенческом автобусе. Публика смеялась и подзуживала ее, а я притворялся, будто ни в чем не повинен. Так я начал больше времени проводить в общаге. Пописывал кое-что. Смотрел кино с Оскаром. «Остров “Земля”». «Яблочное семечко». «Проект “А”». Прикидывал, как жить дальше.

Мне следовало бы сдаться в реабилитационную клинику для сексуально озабоченных. Но если вы думаете, что я рассматривал такой вариант, значит, вы совсем не знаете доминиканских мужиков. Вместо того чтобы сфокусироваться на чем-то трудоемком и оздоровительном, например на собственном дерьме, я сфокусировался на простом и меня возвышающем.

Ни с того ни с сего и вовсе не в связи с моим поганым настроением – разумеется, нет! – я воодушевился идеей наладить Оскару жизнь. Как-то вечером, когда он ныл, кляня свое убогое существование, я спросил: ты реально хочешь все изменить?

– Конечно, хочу, но что бы я ни пробовал, мелиоративного эффекта не наблюдалось.

– Я изменю твою жизнь.

– Правда?

Его взгляд… У меня до сих пор сердце щемит, как вспомню, хотя столько лет прошло.

– Правда. Но ты должен меня слушаться.

Оскар поднялся. Положил руку на сердце.

– Даю обет покорности вашей воле, милорд. Когда приступаем?

– Скоро.

На следующее утро ровно в шесть я пнул ногой по кровати Оскара.

– Что такое? – всполошился он.

– Ничего особенного, – сказал я и швырнул кроссовки ему на брюхо. – Всего лишь первый день твоей новой жизни.