Короткое замыкание

— Обещали. Только увижу я его, когда рак на горе свистнет. А насчет места вы, пожалуй, правы, здесь не совсем удобно.

Штефан записал телефон Савы, попрощался и пошел к зданию дирекции.

Он улыбнулся Мариете, постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел. Павел Косма вышагивал из угла в угол по персидскому ковру. Он хмурился, левое веко дергалось — знакомый признак крайнего раздражения. После короткого приветствия Попэ удобно расположился в одном из кресел, стоявших перед массивным рабочим столом. На столе, накрытом хрустальным стеклом, были аккуратно расставлены календарь, письменный прибор и обязательный для подобных коллекций высокий стакан с идеально отточенными цветными карандашами. Тут же лежал огромный блокнот. Сбоку — столик с четырьмя телефонами.

Косма пытался взять себя в руки. Он хорошо знал Штефана, чтобы вот так, очертя голову, пойти на скандал. Тем более что из уездного комитета он вернулся с пустыми руками. Ведь секретарь по экономике его не вызывал, Косма сам просил срочно принять его. С досадой он узнал, что «дело Пэкурару» на секретариате не обсуждалось. На вопросы пришлось отвечать ему самому, и очень подробно, поскольку перепуганный Мирою, забыв об инструкциях Космы, наговорил секретарю много лишнего. Между прочим Иордаке поинтересовался, каким образом готовится завод к решению задач следующей пятилетки. Косма ответил, что все в стадии изучения, но одно можно с уверенностью сказать уже сейчас: без крупных закупок импортного оборудования не обойтись. По крайней мере на первом этапе. «Сомнительное это дело, товарищ Косма, — возразил секретарь, — особенно сейчас, после съезда, который с такой остротой поставил вопрос о сокращении импорта и быстром налаживании производства машин отечественных конструкций, об отказе — в пределах разумного — от зарубежных лицензий». Косма парировал, как ему казалось, неотразимо: «Так-то оно так. Но ведь у нас нет опыта в производстве уникальных моторов. Если «Энергия» останется в рамках нынешней специализации и будет продолжать серийный выпуск с конвейера, то даже я не осмелюсь просить зарубежную технику. Только сырье да некоторые сорта пластмасс и изоляционных материалов. Однако все это при условии, что лавина заказов на уникальные моторы, которая обрушилась на нас за последнее время, будет остановлена». Секретарь перелистал малюсенькую записную книжку, в которую вносил микроскопическим почерком свои соображения, и спросил: «А выполнения этих заказов от вас кто-нибудь требует? Скажем, главк или министерство?» — «Нет. Но поток запросов идет к нам с самых разных заводов. Вот недавно поступила заявка и от штаба строительства канала». О чем-то задумавшись, секретарь сказал: «Ну, в этом мы разберемся. На ближайшем заседании бюро обсудим эту проблему, пусть пока в общих чертах, в свете наших местных задач. Скоро пленум Центрального Комитета, в повестку дня внесен вопрос о модернизации промышленности и роли научных исследований в этом важном деле. Надо, сам понимаешь, и нам готовиться к пленуму».

Больше ничего не разузнал Косма. Все только «в общем и целом», ничего конкретного. А тут еще Штефан Попэ пожаловал. И отнюдь не для обсуждения перспективных задач или основных установок, а для проверки на месте «дела Пэкурару». Не исключено, значит, что начнется настоящее расследование. «Этого мне только не хватало, — думал Косма. — И на кой черт? Как говорится, мертвые с мертвыми, живые — с живыми. Никакое дознание не вернет Пэкурару к жизни…»

Он все вышагивал по кабинету, молчание становилось невыносимым. Нервы — на пределе. И как он себя ни настраивал на мирный лад, а беседу начал с того, что сварливо спросил:

— Что так быстро? Генеральный директор мог бы и подождать. Времени у него сколько хочешь, ответственности и обязанностей никаких.

Штефан, казалось, этого ждал, простодушно улыбнулся и ответил:

— За хлопоты извини, вот только приема ждал не ты, а я. И довольно-таки долго. Хотя позавчера договорились обо всем.

— А что делать? Вы если вызываете, то надо лететь на сверхзвуковом.

— Тут что-то не так. Товарищ Иордаке знал, что я отправляюсь сюда. А ты — что же, не мог оставить для меня пропуск? Ведь мне здесь даже не дали поздороваться толком со старыми знакомыми.

— Как трогательно! — съязвил Косма. — У нас тут, правда, маловато времени, чтобы предаваться сантиментам. Лирические настроения оставляем за проходной. Так что лучше твоим старым знакомым заниматься делом на своих рабочих местах.

— Именно об этом я тебя и хотел спросить: что это у вас в цехах за штурмовщина? В прошлом году план вы перевыполнили и сейчас, если не ошибаюсь, идете без отставаний. В чем же дело?

Такой поворот в разговоре Косму не устраивал.

— Нет уж, давай сначала я тебя спрошу: что ты надеешься раскопать в «деле Пэкурару»? Да, да, хотим мы или нет, смерть Пэкурару превратилась в «дело». И, в частности, чего тебе надо лично от меня? Ведь в субботу вечером я тебе по телефону сказал, кажется, все. В том числе и свое мнение о шумихе, поднятой вокруг этого самоубийства.