Корсар

Чувствую, как лицо сводит судорогой, а кулаки сами собой сжимаются. Радужный посёлок знают многие. Там денно и нощно торгуют наркотой даже дети, а обычным людям мимо проходить опасно — никогда не знаешь, на какого урода нарвёшься.

— Мать его…

— Да мать там уже вряд ли поможет, — хмыкает Карл, — пропал мальчик. Сам знаешь, каким там дерьмом торгуют, от таких зависимостей почти не избавляются.

Хочется материться и крушить всё на свете, но сдерживаюсь, потому что нужно срочно что-то делать. Придумать бы ещё, что именно.

— Он имеет какое-то отношение к той девочке? — спрашивает Карл и закуривает вторую сигарету. В красных сполохах огонька зажигалки, сквозь завесу табачного дыма, он кажется особенно худым и зловещим.

— Это её брат.

— Не повезло крошке…

Киваю, делая глубокую затяжку, а желание напиться в хлам, до беспамятства и умопомрачения ширится и растёт. От перспективы рассказать об этом Еве подташнивает, потому что о таком говорить — всё равно, что без ножа резать.

— Слушай, — говорит Карл и хлопает себя ладонью по лбу. — Викинг!

Не сразу понимаю, к чему он клонит, а когда доходит наконец, чувствую, как внутри трещит и крошится каменная плита.

После того, как от передоза погиб сын Викинга, он сначала закопался с башкой в своём горе, но выбрался и открыл несколько нарколечебниц. Говорили, что с пациентами там творят настоящие чудеса, используя какие-то передовые технологии. Мы с Карлом никогда в это не вникали, но слава об этих клиниках росла с каждым годом.

Собственно, начхать, если в этих клиниках привязывают голой жопой у оголённым проводам или запирают нариков в сыром подвале. Если это помогает, будем пытаться. Иногда цель оправдывает любые средства.

— Если там мальцу не помогут, то проще уж пристрелить, — изрекает Карл и выбрасывает в кусты окурок. — Сестра поплачет, да потом вздохнёт спокойно.

— У тебя так всё просто, Карлуша. Пристрелил, голову открутил, в лесу закопал...

— Да шучу я, не заводись, — ухмыляется Карл и делает шаг к гаражу, где в углу так и валяется Артём. — Нужен он мне больно, стрелять в него. Патронов жаль. Но, в общем, сам знаешь, что наркоман — человек конченый, потому радость, если загнётся. Но мы его полечим, чего уж. Вдруг полегчает?

Сплёвываю на землю, злясь на самого себя и всю эту ситуацию, и иду за Карлом. Тот, не теряя времени, набирает номер Викинга и споро договаривается о госпитализации пациента.

— Так, парни, игра окончена. — Карл сгребает в кучу карты, выбрасывает их в угол и те разлетаются по воздуху, красиво пикируя на цементный пол. — Грузите его в машину, поедем кое-куда.

Сокол обиженно сопит, но слушается. В итоге, минуты через две, матерясь и ругаясь, Артёма всё-таки вытаскивают на улицу. Шум, выкрики, брань — уши закладывает.

— Я договорился, — замечает Карл, внимательно глядя на меня. — Его там примут.

— Спасибо.

— Ага… что подруге своей говорить будешь? Правду?

Понять бы ещё, как лучше поступить.

— Ладно, — машет на меня рукой и кивает в сторону выхода. — Поехали?

Спустя минуту, выходим из помещения и мчим в сторону единственного места, где попытаются помочь.

Когда подъезжаем к клинике "Жажда жизни" — одному из нескольких филиалов, готовых принять в это время суток пациента, — возле входа уже тормозит Викинг, спрыгивает с мотоцикла и на ходу срывает шлем. Светлые волосы не успел собрать в хвост, и они разметались по плечам, делая его и правда, похожим на скандинавского бога.

— Быстро вы, — отрывисто бросает, когда подходим к нему. — Всё готово, нас ждут.

Звук ревущего мотора достигает слуха, и большой, выкрашенный в чёрный цвет, фургон без опознавательных знаков подъезжает к закрытым наглухо воротам клиники. Из него выпрыгивают парни из гаража, оббегают автомобиль и открывают дверцы. Слышатся звуки возни, сдавленных ругательств, яростное мычание.

— Да уймись ты, придурок!

— Держи его.

— Юркий, гад.

— Блядь, ровнее!

Викинг тем временем достаёт из кармана кожаной куртки мобильный, набирает номер и отрывисто распоряжается, чтобы нам открыли ворота. Не проходит минуты, как те автоматически разъезжаются, а парням всё-таки удаётся совладать с расшалившимся пациентом. Тащат его ко входу, схватив за ноги и за голову, а третий поддерживает под спину. Провожая их взглядом, размышляю о том, сколько упорства в Артёме. Жаль, что не использует это качество во благо, лишь жизнь себе портит. Да и, наверное, природа его сопротивления в большей степени кроется в наркоте, которой дохренища льётся по венам. Придурок, сдалась она ему.

Им навстречу выходит высокий широкоплечий мужчина в белом халате, а за его спиной маячат два крепких мужика весьма специфической наружности — местные санитары.

— Кто такой, кстати? — интересуется Викинг, сверкая любопытством в стальных глазах, и указывает подбородком в сторону удаляющейся чумной процессии.

По телефону Карл вряд ли слишком подробно что-то объяснял, ибо не любит и не умеет вести долгие беседы о чём бы то ни было.

— Брат Евы.

Этого оказывается достаточно, и Вик округляет глаза, потом кивает и потирает шею.

— Не повезло... Но попробуем на ноги поставить.