Корсар

— Верно ли также, что в Сиудад-Реале находятся обширные склады, доверху наполненные драгоценными слитками, а также рубинами, гранатами, изумрудами, агатами, безоарами и другими драгоценными камнями, кораллами, кошенилью, индиго, табаком, сахаром, серой амброй, красным деревом, кожами, какао, шоколадом?

— Да!

— И правда также, что в этом городе простые мещане богаче, чем в других местах старшины, купцы и нотабли города?

— Без сомнения!

Обоими кулаками Тома Трюбле ударил по столу.

— Ну вот! — закричал он с восторгом, — на кой черт говорить об укреплениях, куртинах, люнетах, бастионах и крепостях? Какие флибустьеры станут заботиться о такой чепухе!.. Слава богу! Слушайте меня все хорошенько: клянусь здесь Равелинским Христом и пресвятой Богородицей, — раз Сиудад-Реаль богат, значит Сиудад-Реаль будет наш, или я в нем погибну!

* * *

Из присутствовавших флибустьеров ни один не отступил, ни один не отклонил чести сопровождать Тома Трюбле в задуманной им экспедиции, которая обещала быть одной из самых отважных, какие только предпринимались когда-либо Флибустой. В кабаке «Танцующей черепахи» собралось двадцать шесть молодцов, которые все сейчас же подписали с большим воодушевлением договор, составленный по всем правилам, так что ни один законник не изготовил бы его в лучшем виде: ибо Тома Трюбле продиктовал его слово за словом Лоредану-Венецианцу, который, умея писать, — он приблизительно все умел — написал его очень четким почерком. Затем бумага в течение трех дней оставалась на столе в кабаке, приколотая собственным кинжалом Трюбле и стилетом Венецианца, как двумя воинственными гвоздями. И каждый флибустьер, бывший в то время на острове, имел возможность знать его содержание, которое многие доброжелатели, достаточные грамотеи, читали и перечитывали всякому вновь прибывшему. Так что к вечеру третьего дня Трюбле и Лоредан, придя вытащить свои кинжалы и забрать договор, нашли под ним сто шестнадцать имен хорошо написанных и, сверх того, двести двадцать крестов, перемешанных с этими ста шестнадцатью именами. Все вместе составляло, стало быть, триста тридцать шесть честных ребят, умеющих или не умеющих подписываться, но зато умеющих драться. Сливки Флибусты вступили целиком, довольные как командиром, так и предприятием.

* * *

Что касается договора, то Тома продиктовал его так, как он ниже следует, заботясь о том, чтобы согласовать обычаи авантюристов со своими личными интересами ма-луанского капитана и с некоими таинственными планами, которые он лелеял касательно города, столь хваленого Хуаной-пленницей, и касательно жителей этого города…

Так вот что продиктовал Тома и что записал Лоредан:

ДОГОВОР

Договор заключается между Братьями Побережья, кои эти строки подпишут, чтобы повести экспедицию против Сиудад-Реаля в Новой Гренаде, руководимую Тома Трюбле, капитаном и командующим, имеющим в качестве помощников Эдуарда Бонни, по прозванию Краснобородый, Лоредана-Венецианца, авантюриста из Дьеппа, авантюриста с Оле-рона, Мэри Рэкэм, женщину-корсара, и других, если таковые последуют. Из них Тома Трюбле назначает одного вице-адмиралом флота, другого — контр-адмиралом, по своему выбору, и сам вступает в командование сухопутной армией, как только армия эта сойдет на берег.

Флот состоит из легкого фрегата «Горностай» и всех других кораблей, которые будут захвачены в пути. Ввиду того, что упомянутый фрегат, будучи предоставлен командующим, не является общим достоянием состава экспедиции, настоящим устанавливается, что первый захваченный корабль будет отдан командующему в уплату за его риск, с двумя лишними долями, сверх его собственной в придачу.

Каждый из помощников получает две доли при разделе. За отличие им с общего согласия присуждается вознаграждение.

Лекарю назначается две тысячи золотых за ларь с мушкетами.

Тиммерману — тысяча золотых за работу при киле-вании.