Корсар (СИ)

До дома, где Ира снимает квартиру — совсем маленькую, но позволяющую чувствовать себя взрослой и независимой — доезжаем буквально за полчаса, и уже оказавшись у цели, выдыхаю, убеждая себя: с ней всё обязательно будет хорошо.

Запрещаю себе паниковать, потому что ни к чему хорошему это не приведёт.

Возле подъезда плотным рядком сидят вездесущие и всезнающие бабули, от орлиного взгляда которых ничего не скроется.

— Сейчас просто поднимусь и узнаю, дома ли она, — говорю и, встав на носочки, целую Роджера в щёку. — Я быстро, подожди меня пять минут.

— Если что, сразу звони.

— Да что там случиться-то может? Я быстро.

И не дав ему остановить меня, как слишком любит это делать, бегу к подъезду. Ему и без моей подруги проблем хватает, не нужно, чтобы ещё в это всё влезал. Да и боюсь, честно говоря, что Урод может быть сейчас у Иры, и тогда вообще непонятно, чем дело закончится. Нет-нет, пусть уж на улице подождёт, целее будет.

— Евочка, давно не виделись, — улыбается Марья Семёновна, соседка Иры сверху. — Давно ты в гости к подружке не забегала.

Старушки синхронно кивают, а я пожимаю плечами, мол, дела, дела.

— Не знаете, Ира дома?

Старушки переглядываются и одна, сидящая с самого края лавочки, говорит:

— Вроде бы дома. Но за дверью тихо, а жених её этот… хлыщ напомаженный… — при этих словах её передёргивает от возмущения так, что седой налакированный чубчик смешно подпрыгивает, — на рассвете ушёл. Я в окно видела.

Зоркий сокол какой. И не спится же ночами людям.

— Ладно, я пойду, до свидания.

— Пока, Евочка! Забегай к нам в гости, — прощается Лакированный чубчик, а её товарки спешно поддакивают.

Чудные бабули, почти безобидные. Даже, по слухам, не сильно-то кому и кости перемывают, больше свои греют на солнце. Ещё и полезными бывают временами, вот как сейчас.

Подхожу к лифту, жму на кнопку, но в ответ тишина.

— Не работает он у нас, третий день уж мастеров дожидаемся, — говорит мужчина средних лет, вошедший за мной следом в подъезд.

Украдкой осматриваю его с ног до головы, но он не кажется подозрительным или опасным, потому просто киваю, благодарю и направляюсь к лестнице, ведущей наверх. Первые три ступеньки стёрты от частой ходьбы и отчаянно просят ремонта. Да и сам подъезд обшарпанный и обветшалый какой-то, не спасают даже новые железные двери каждой из квартир.

“Господи, Ира, куда ты делась?” — молоточками в голове, когда миную один пролёт за другим. Подсознательно ожидаю звука шагов за спиной. И пусть тот мужчина показался абсолютно нормальным, но ведь никогда не угадаешь, кем может оказаться случайный прохожий — врагом, насильником или другом. Но в ответ на тревожные мысли — гнетущая тишина сонного подъезда.

До пятого этажа добираюсь, запыхавшись, но это, скорее, от нервов, чем от физической нагрузки. Подбегаю к заветной двери, попутно доставая из сумки телефон. Если соседки сказали, что Ира должна быть дома, буду заходить со всех сторон. Звоню в дверь, втопив палец в круглую кнопку, и синхронно набираю номер подруги. Может быть, МЧС вызвать? Пусть дверь вскроют, что ли? Не может она так просто пропасть, не в её это стиле.

За дверью, к моей радости, раздаётся звук неторопливых шагов, и приглушённый голос:

— Кто там?

— Ира! Это я, Ева! Открывай, пропажа.

Сначала ничего не происходит, и мне даже кажется, что померещилось, что не слышала знакомый голос, но всё-таки раздаётся лязг открываемых замков, и заплаканное лицо Иры показывается в образовавшемся просвете.

— Ева? Ты одна?

Она явно плакала, а ещё на голове — настоящее воронье гнездо. Признаться честно, никогда её такой не видела, потому несколько секунд стою, открыв от удивления рот, не сразу найдя, что сказать.

— Я так понимаю, спрашивать о твоих делах бессмысленно. — Указываю рукой на растрёпанные волосы и вообще, на весь унылый внешний вид.

И это моя Ира — отличница и хохотушка? Вот это всклокоченное создание, с опухшими глазами, красным носом и скорбным выражением лица?!

— Всё хреново, — заявляет, заталкивая меня в квартиру. — Будешь вино?

— С самого утра, что ли, квасишь?

— Я ещё вчера вечером начала вообще-то, — заявляет, закрывая замки один за другим. — Я же не алкаш. Наверное.

— Ты вообще не алкаш.

— Знаешь, сейчас я в этом не была бы так уверена.

В её голосе столько тоски и печали, что впору начать рыдать прямо здесь, у порога, но я пока повременю со слезами. Пока не пойму, что произошло с ней и почему решила окопаться в квартире, заливая не пойми что вином.

— Ты не отвечала на звонки, на работу не вышла, родители в панике… так же нельзя. Что случилось?

— Ой, мне вообще сейчас не до чего! — отмахивается от моих слов и направляется прямиком в кухню. Наверное, снова заливать вином внезапные печали. С Петей, что ли, поругалась? — Разувайся, будем вместе тосковать. Ты ж моя подруга. Подруга, я спрашиваю?!

В её голосе — истерические нотки, которых никогда раньше не слышала, а в каждом слове — вызов не то мне, не то судьбе. Иду следом в кухню и, войдя, замечаю Иру, лихорадочно чиркающую спичкой по краю цветного коробка. Руки дрожат, а сигарета в пухлых губах подрагивает.