Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

Но если все это не помогало, корсары прибегали к иным методам и топили корабли, чьи экипажи отказывались сдаваться. Сальваго слышал от самих пиратов, что им известна тайная формула вещества, способного сжечь судно. Для этого хитрецы, обстреливая корабль противника ядрами, забрасывали его и тряпьем, пропитанным маслом лаванды (olio di spigo). Сальваго отмечает, что до тех пор никогда не слышал о таком методе. Чаще пираты, привязав кусок ткани к шесту, протягивали его в момент абордажа к вражескому судну, и корабль загорался, поскольку враги, укрываясь от выстрелов из аркебуз, не успевали тушить пожар[1243]. Так погиб корабль Машкареньяша. После того как капитан-христианин отказался сдаваться, корсары открыли огонь, а Хабиби-реис, подойдя к юту, снял с головы муслиновый тюрбан и разбил внутри него бутылку со смесью этилового алкоголя (agua ardente)[1244], льняного масла (olio de linhaça), серы (enxofre) и пороха. Если же тканью, пропитанной дегтем (pano alcatroado) и защищавшей тюрбан от влаги, оборачивали стрелы и пускали их в корабль, тогда ничего не оставалось, кроме как тушить эту смесь уксусом. Единственным утешением для христиан, вынужденных броситься к мусульманам, когда огонь не удалось потушить, стало лишь то, что лиходеи в суматохе потеряли всю наживу, поскольку судно, загоревшись, утонуло. Заживо сгорели даже некоторые из пиратов, увлеченные собственной жадностью в трюмы пылающего корабля[1245]. Никого не спасли и шлюпки; остались в живых только те христиане, которые успели перебежать к корсарам. Был и другой такой случай, но там корабль затонул из-за обстрела, и в плен попали все, кто выжил, бросившись в море[1246].

Как видно из этих двух баталий, не было особого смысла топить корабль. Главной целью был абордаж. Выдвинутый вверх нос чектири блокировал вражеское судно при столкновении, выступая своеобразной платформой, по которой солдаты переходили на корабль противника. Эти носы, поднятые над ватерлинией, не играли роль водораздела, как на древнегреческих триремах[1247]. Воины, готовые к бою, в этот миг уже стояли на рамбаде – возвышенной надстройке – с самым разным оружием, зависевшим от флота и времени (луки, арбалеты-аркебузы, ружья…). И пока корсары притягивали вражеский корабль, подцепив его крюками, аркебузиры и стрелки на парусниках уже сеяли смерть на палубе противника. По утверждению Сальваго, пока османские аркебузиры строились в два ряда, офицеры с саблями в руках становились у них за спиной, чтобы стрелки не смели отступать. Аркебузиры сражались без шлемов и брони, способной прикрыть грудь и руки[1248]. И в этом аду солдаты, вооруженные саблями, ятаганами и кинжалами, вступали в кровавую сечу, лишь бы овладеть вражеской палубой.

Непременно требовалось заковать ноги невольников в колодки, а руки – сковать цепями[1249]. На пиратских чектири с сотнями невольников бунт мог вспыхнуть в любой момент. Затем солдаты с корсарами, совершив гусль-абдест (despouillez tous nuds, se lauerent sur les bords du nauire, depuis le haut de la teste, iusques à la plante des pieds), переходили к намазу и готовились к газе и подвигу шахида[1250]. Реисы, подбадривая бойцов, произносили пламенные речи[1251]. Кстати, корсары не всегда проявляли отвагу и, получив приказ о нападении на сильные корабли, не раз возражали реисам. Помните, как Оруч-реис приказал выбросить в море весла, лишь бы устроить нападение на папские галеры?[1252]

Восстание

Пускай и нечасто, но торговые корабли сопротивлялись, отчего корсары, потерявшие в море многих своих, могли вырезать всю команду. Капитана (master) французского корабля, посмевшего оказать сопротивление Джону Уорду и его судну «Черити», повесят на нок-рее, а остальные сорок восемь человек будут на коленях молить о пощаде[1253]. В 1691 году реис из Сале нанес двести ударов палицей капитану французского пинка, везущего груз мыла, за то, что тот отказался сдаваться. Кроме того, реис велел двадцать дней держать несчастного на хлебе и тухлой воде[1254].