Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

Лучший пример того, как экономика определяла отношение к пленным – случай с гамбургским кораблем, который в 1639 году перевозил испанских солдат в Неаполь и попал в руки корсаров. Едва капитан и командир (alfer) очутились на суше, рекруты взбунтовались и пленили экипаж. Сперва все шло хорошо, но самое интересное началось после. Корабль повстречался с пиратами, и неопытные мятежники, не знавшие, что делать и даже как стрелять из пушек, бросились за помощью к экипажу. Но разгневанные протестанты предпочли попасть в плен, лишь бы не помогать католикам, «которые отнеслись к ним, точно к зверям». Когда пираты захватят корабль, хирург возьмется лечить пострадавших, но перед этим велит выбросить в море мертвых, смертельно раненых (desesperez) и непригодных к рабству (les intuiles a la esclavage), иными словами, всех, кто не принес бы дохода[1287].

Эти примеры показывают: жизнь того, кто не приносил денег, ценилась мало. Добавим, что всех, кто был пригоден к рабству, ожидал трудный путь, пока корабль не возвратится в порт. Если требовались гребцы, самых выносливых пленников сажали на банку. Если гребцы не требовались, закованным рабам приходилось неделями, а иногда и месяцами прозябать в грязи и вони темного трюма[1288], сваленными, как сказано в «Газавате», будто «груда рыбы»[1289]. Несчастный Питтс, который провел в трюмах не один месяц, писал, что в тесноте под палубой невозможно было даже выпрямиться в полный рост, а из еды пленникам давали только пять-шесть ложек уксуса, половину ложки масла, горстку оливок, черные сухари и воду[1290].

Отвага или бегство

У корсаров был еще один выход – бежать. И встретив боевые корабли вражеского государства или пиратские суда христиан, корсары, как правило, поступали именно так. Добычи в таких случаях не предвиделось, – и не было смысла рисковать ни людьми, ни кораблем. Мощным судам было очень сложно поспеть за легкими и быстрыми пиратскими галерами. А боевые галеры, тяжелые и длинные, не могли соперничать с кальетэ, если шли на веслах. Поймать корсаров можно было лишь под парусом и при хорошем ветре; впрочем, даже тогда рабам приходилось грести изо всех сил, лишь бы не упустить кальетэ, пока не распустят паруса. Сами пираты, понимая, что тяжелые снасти мешают паруснику набрать скорость, сразу же разворачивали корабли против ветра и пытались оторваться от преследователей. Взволнованное море замедляло легкие кальетэ с их тонкими парусами и низкими палубами[1291], но долго идти на одних только веслах пиратские корабли не могли – и приходилось поднимать паруса. А когда пираты разворачивались, ловя попутный ветер, они сталкивались с преследователями лицом к лицу[1292].

Так, 8 июня 1606 года неаполитанские галеры под предводительством маркиза Санта-Крус будут девять часов преследовать на веслах три корсарских кальетэ, которые оторвутся на целых двадцать километров. Видимо, галеры маркиза были усилены (исп. reforzado) опытными гребцами, либо у корсаров было меньше гребцов. В любом случае Санта-Крус понимал, что ему не нагнать кальетэ до вечера, и должен был принять решение за два часа до наступления темноты. Он отпустил два кальетэ, идущие против ветра, дувшего со стороны залива Таранто, и пустился в погоню за третьим, которое направилось по ветру, распустив паруса. В конце концов он смог его настичь: из-за волн, поднятых ветром, оно шло очень медленно[1293].

Темнота позволяла корсарам спастись. Достаточно было потушить огни; впрочем, у таких находчивых капитанов, как Джованни Гера, были и более яркие идеи. Как-то раз, выйдя в поход на своем кырлангыче, Гера повстречал неподалеку от Крита османский фрегат – и тут же приказал соорудить на палубе деревянную треугольную раму, прикрепив к ней сверху фонарь. Когда стемнело, он не только не стал его гасить, но и сумел обмануть османов – те ушли в другую сторону, а сам он, светя фонарем в раме над водой, уплыл[1294].

Убегая от боевых галер, корсары применяли и другую тактику – в плохую погоду уводили кальетэ в открытое море, надеясь, что командиры врага не пойдут на риск. То, что во флоте Габсбургов служили такие адмиралы, как Дориа, арендовавшие галеры за плату, весьма помогало; они не хотели рисковать своим капиталом. Именно на это положился Арнавуд Меми в 1590 году, когда Джованни Дориа на протяжении ста двенадцати километров преследовал флот из восьми кальетэ. Дориа заметил, что девять кораблей его флота значительно отстали от адмиральской галеры, и решил, что неразумно отдаляться от берега далее чем на 65 км[1295]. Маркиз Санта-Крус, повстречав корсарский флот в восьми километрах от пролива Бонифачо, преследовал пиратов два часа, сократил расстояние до шести километров, но взволнованное море заставило его возвратиться в безопасные воды[1296].