Кощеевич и Смерть

— Одолень-траву я принесла, — Маржана достала из поясной сумки тряпицу и положила на столик рядом с гуслями. — Успела собрать в Диви ещё до того, как их снегом замело. Будет тебе про запас. Так-то достаточно одного цветочка.

Вот тут Лис ёрничать не стал, от чистого сердца выдохнул:

— Спасибо!

Он как-то не подумал, что волшебные травы от зимы тоже могут пострадать. Одолень-трава и без того была редкой: росла только в Дивьем царстве, потому что холода не переносила.

— Мне от твоего «спасибо» ни холодно, ни жарко. Просто освободи Василису, и всё, — мара отвернулась к окну, облизала пересохшие губы раздвоенным языком… похоже, этот разговор для неё тоже был нелёгким.

— Ты говорила, ещё нужна любовь. Что это значит?

— Одолень-трава вернёт силы в её тело, перстень растопит лёд, живая вода заставит сердце биться, но, чтобы Василиса пробудилась, самый близкий человек должен позвать её из Сонного царства. Тот, кто любит её и кого она сама любит. Но в этот миг ты должен искренне, всей душой хотеть, чтобы она очнулась. Иначе ничего не получится.

— Нет проблем, — обрадовался Лис. — Серьёзно, я только об этом и мечтаю.

— Лучше поторопись, — Маржана тронула струны на золочёных гуслях, и те отозвались расстроенной какофонией, от которой у Лиса пробежал мороз по коже.

— Спешу, как могу. А что, у заклятия есть определённый срок? Сколько у меня времени?

— Тебе видней, когда там твоё сердце совсем заледенеет.

— Да что ты заладила! — княжич скрипнул зубами. — Говорю тебе: всё со мной в порядке. Я тот же Лис, которого ты знала. Только повзрослел немного и слегка разочаровался в людях.

— А люди, наоборот, тобой очарованы, — впервые за всё время их беседы мара улыбнулась. — Только и слышу, что хвалы да здравницы княжичу. Из тебя плохой друг, Лис. А возлюбленный — ещё хуже. Но, возможно, со временем из тебя выйдет хороший правитель.

— Так останься и проверь, — эти слова вырвались сами собой.

Тут мара призадумалась. Лис счёл это хорошим знаком и продолжил уговоры:

— Послушай, я за этим тебя и искал. Верных людей рядом мало, а врагов — много. Ратибор спит и видит, как бы меня извести. Сестрица Доброгнева мечтает занять моё место. Мне было спокойнее, когда я знал, что ты всегда прикроешь, оградишь, приласкаешь.

— Не пойму, кто тебе нужен. Охранница? Полюбовница?

— В первую очередь мне нужен кто-то близкий. Кому можно доверять. Я чувствую себя очень одиноко, — Лис вздохнул. — Да, между нами случались недопонимания. Мы оба были не правы и наделали глупостей, Маржана. Но давай всё забудем, начнём с чистого листа.

— Что ты несёш-шь, — мара аж зашипела. — Значит, «оба»? И в чём же я была неправа, позволь узнать?

— Ты ушла в тот момент, когда была нужна мне больше всего, — обида подступила комом к горлу. — Всё просто рухнуло в одночасье. А тебя не было рядом.

Маржана дёрнулась, как от пощёчины.

— А сколько раз я предлагала тебе бежать вместе? Трижды? Четырежды? Сколько подставлялась ради тебя? Кощей меня за это в предательницы записал, сжить со свету хотел. А ты обещал защитить и не защитил. Так кто кого бросил?

— Вообще-то, я тебя спас. Еле упросил отца, чтобы тебя не трогали.

— Ага, и поэтому меня просто выгнали. За то, что я выполняла твою просьбу.

— Вот именно! Просьбу, а не приказ, — Лис чувствовал, что закипает. — Ты сама решила мне помочь, отдала ключ от сокровищницы. Никто тебя не заставлял. К тому же это всё равно не помогло: волшебные предметы, которые я оттуда взял, матушку не спасли…

— И в этом тоже я виновата? — Маржана вскочила.

Была бы это какая-нибудь другая мара, Лис бы подумал, что пора защищаться. Саблями его не зарубить, а вот кошмарными снами извести можно. Но он верил: Маржана до такого не опустится.

— Нет. По правде говоря, я совсем на другое злюсь. — Раз уж они решили говорить начистоту, нужно было идти до конца. — Помнишь, ты сказала, что можешь спрятать меня в тенях так, что отец не найдёт? А я попросил, чтобы ты спрятала не только меня, но и Василису.

— Ага, и ещё Ванюшу с Весьмиром. Или как там звали этого Дивьего чародея, который потом Кощея порешил? Такую толпу укрыть — никаких теней не напасёшься! — Маржана почти кричала. — Одного тебя могла бы, да. А остальных — нет. Мара может взять с собой в тень только того, кто сердцу люб.

— Ты никогда не говорила, что любишь меня, — опешил Лис.

— Не знала, что о таких вещах говорить надобно. Сказать можно всё что угодно. Тебя мама не учила, что верить надо делам, а не словам?

Если бы Лис не знал Маржану так хорошо, он бы подумал, что она сейчас заплачет. Но глупости. Мары не плачут вообще-то. Нет у них слёз.

Наверное, Маржане казалось, что княжич её использовал. Возможно, в какой-то мере так оно и было. Но ведь все друг друга используют, разве нет? Лис не чувствовал за собой вины, хотя чутьё подсказывало, что должен бы. Он задумался: а что бы сделал Май на его месте?

— Э-э-э… я благодарен за всё, что ты для меня сделала.

— Молодец, Маржана, хорошая девочка, делай так ещё, — фыркнула мара. — Я для тебя что-то вроде цепной собаки, да?