Кощеевич и Смерть

— Не, больше на рысь лесную похожа. Их, говорят, нельзя приручить, — попытка всё обратить в шутку вышла неудачной.

Мара развернулась, собираясь уходить, и княжич, срывая голос, крикнул ей в спину:

— Я тоже звал тебя с собой! На подвиг ратный. Никому другому не предложил — только тебе! А ты послала меня к чёрту, помнишь?

— Как же, помню, — Маржана резко развернулась. Её чёрные, как вороново крыло, волосы взметнулись и рассыпались по плечам. — Утку, зайца, ларец добывать. На верную смерть, зато вместе. Прямо романтика по-навьи.

— Ну, у Весьмира с Отрадой Гордеевной получилось же. И никто не умер. Кроме Кощея.

Мара зло прищурилась. Видать, не очень приятно было знать, что кто-то другой совершил подвиг, который мог бы достаться ей.

— А тебе самому, мил друг, нормально было бы папку жизни лишить? Да, негодяй он, каких свет не видывал. Но всё ж отец родной. Спалось бы хорошо потом?

— Не знаю… — Лис опустил плечи и сник.

Он и в самом деле знал.

Где теперь тот мальчик, который подбирал и выхаживал птиц, а при одной мысли об убийстве приходил в ужас? Вырос и стал злым.

Тогда он предпочёл, чтобы Кощееву смерть нашли Весьмир с Отрадой. Теперь же… возможно, рука бы и не дрогнула. А кошмары? Да пёс с ними, можно подумать, они так не снятся?

— Часто видишь дурные сны? — мара словно прочитала его мысли.

— Угу.

— Ладно, — голос Маржаны вдруг потеплел. — Я останусь.

— Что?!

— Что слышал. Должен же кто-то защищать тебя от ночных страхов. Мы, мары, это хорошо умеем. Я на твоей стороне, Лис. Но и ты будь на моей. Больше никаких недомолвок, хорошо?

— Обещаю, — княжич шагнул к ней. — Обнимемся?

Маржана обвила руками его шею, прижалась, спрятала лицо на плече. Но когда Лис приподнял её за подбородок, чтобы поцеловать, отпрянула:

— Придержи коней, княжич. Я тебя ещё не простила.

— Ладно. А что мне сделать, чтобы простила? Хочешь, разрешу приходить, навещать Василису?

— Не стоит, — мара посуровела. — Ты прав, что никого сюда не пускаешь. Это опасно, лёд слишком хрупок. А я просто позлить тебя хотела, вот и заупрямилась. Покажу, где нашла лазейку в заклятии. Ты только исправить не забудь.

Лис кивнул:

— Спасибо. Клянусь, я не подведу!

— Посмотрим.

Каким же всё-таки обидным бывает недоверие, когда его испытываешь не ты, а к тебе! Притом незаслуженно. Лис всё ещё не чувствовал вины, но готов был притвориться, что чувствует, — лишь бы Маржана осталась.

— Может, ты хотела бы снова стать над всеми мэрами начальницей? — широко улыбаясь, предложил он.

— А сестрица Муна справляется?

— Вроде да.

— Тогда не надо. Я буду твоей тенью, княжич. И только твоей.

И это прозвучало даже лучше, чем признание в любви.

Когда Маржана ушла (вернее, просто исчезла), Лис ещё немного задержался в покоях матери. Рука так и тянулась поправить выбившуюся из косы прядку, но промороженные волосы невозможно было пригладить: он столько раз пытался.

— Надеюсь, я всё делаю правильно, мам… — вздохнул он.

Василиса не могла ответить, но Лису казалось, что она всё слышит. Прежде он часто приходил в башню, говорил с матерью, но потом стал заглядывать всё реже и реже. Слишком тяжело было видеть её такой.

Он собрался было уйти, развернулся и столкнулся лоб в лоб с Мареной.

— Что, пригрел мару на груди? — недобро хохотнула та.

— Фу, не пугай меня так, — княжич опустился на кресло, вытирая так некстати выступивший на лбу холодный пот.

— Имей в виду, она тебе не пара, — Смерть присела на подлокотник, обвивая шею княжича ледяной рукой. Брр… его и без того трясло. Удружили ветерки, ничего не скажешь.

— Рена, ты что это? Ревнуешь? — устало вымолвил Лис. — Сама же говорила, мол, водись с другими девицами, сколько хочешь.

Марена снова рассмеялась:

— Я? Ревную? Выдумал тоже. Милый, она же мара!

— И что?

— Я их сама создала. Не то чтобы хотела — просто так вышло. Коли пред самой встречей со мной человек чего-то сильно пугается, на свет появляется мара. Поэтому в лихие годы их становится больше.

— То есть… они рождаются, когда кто-то умер от страха?

— Рождаются — неудачное слово. Они не совсем живые, понимаешь? Марам не нужно ни воды, ни хлеба — их привлекает иная пища. Самые худшие кошмары для Маржаны — что сладкий леденец. Рано или поздно она распробует твои сны, и ты сойдёшь с ума от ужаса. Но будет поздно.

— Ерунда, — отмахнулся Лис. — Мары издавна служили в замке моего отца, и что-то никто не спятил.

— Уверен? Они питались Кощеевыми страхами. Оттого твой отец всего боялся.

— А сейчас чьими питаются?

— Это ты у мар спроси, — Марена покачала ногой, явив из-под платья шитую бисером туфлю с загнутым носом. — А ещё лучше — у своих подданных. Уверена, многие из них спят беспокойно и вскрикивают по ночам. Ты никогда не думал, почему мары не берут плату за свои услуги? Вот тебе и ответ. На самом деле берут, и ещё как.

— Но Маржана не такая.

— Видишь, ты её уже защищаешь. Они умеют привязывать людей к себе. Ох уж эти мары! Одна морока от них.

«Это от кого ещё морока», — хотел сказать княжич, но в последний момент одумался:

— Мне кажется, ты преувеличиваешь. Я же всё детство с ними провёл.