Кошка и Токио

– Чем могу быть вам полезен, сэр? Быть может, вы заблудились? – Остановился он совсем близко от меня. От него исходила уверенность, свойственная слабому физически человеку, в чьем распоряжении есть сила стоящих позади крепышей.

– Я кое-кого ищу, – ответил я.

– А вам известно, что здесь частная территория? – Он убедительно посмотрел мне в глаза, точно разговаривал с идиотом, и медленно прищурился.

– Да. И я здесь не для того, чтобы создать кому-либо проблемы, – выдержал я его взгляд.

– О, как приятно это слышать! – улыбнулся мужичок, продемонстрировав идеальную белизну зубов.

– Я здесь по поручению родителей одного человека по имени Курокава, который, насколько мне известно, в данный момент содержится в вашем учреждении.

Он поглядел в свой планшет. Прикусил губу.

– Я вас понимаю.

Затем уголком планшета почесал себе голову.

– Но, во-первых, я не вправе сообщать вам, содержится ли в нашем учреждении этот Курокава, по причине защиты частной информации. Во-вторых, если бы он и был здесь, то я бы не мог передать его под вашу опеку, не имея письменного подтверждения от его родителей, что вы действуете от их имени. Прошу меня извинить, но правила есть правила. Я всего лишь делаю свою работу.

Я чуть помедлил. Достал сигарету, закурил.

– Понимаю.

Я отвернулся и пошел к своему автомобилю.

– Спасибо, что оказали честь! – бросил он мне вслед.

Дойдя до машины, я открыл пассажирскую дверцу, дотянулся до бардачка и извлек оттуда сложенный вдвое лист бумаги. Бережно развернул его и двинулся обратно к группе охранников, на ходу еще раз проглядывая документ.

– Вот это подойдет? – вручил я бумагу их щуплому начальнику.

– Ага… – Он расправил на планшете документ и стал изучать. Делал он это невероятно долго, перечитывая вдоль и поперек, как будто выискивая там орфографические ошибки. – Что ж, тогда, видимо, вам лучше пройти в здание.

– Премного вам благодарен!

С процессией охранников я вошел внутрь, но, судя по тому, как крепыши волочили ноги и шаркали, провожали они меня весьма неохотно.

Изнутри учреждение выглядело белым и стерильным. На окнах решетки, все двери на замке. Меня проводили в комнату ожидания, усадили, поднесли чашку кофе. Попросили подождать, пока сходят за Курокавой.

Едва он вошел в комнату, я тут же отметил про себя фамильное сходство этого парня со своим клиентом. Широкие плечи были явно от отца – мужчина выглядел довольно сильным. Он был в оранжевой тюремной робе. И к тому же в наручниках. Вошедший держал руки впереди, и, насколько я сумел заметить, у него не хватало двух пальцев. Судя по виду, лишений он хлебнул немало, хотя и держался бодряком.

– Курокава-сан? – уточнил я.

– Да, это я, – осклабился он. – А ты еще кто, черт возьми?

Охранник было замахнулся, чтобы его ударить, но я поспешно вскинул ладонь.

– Я частный детектив Исикава, – улыбнулся я в ответ. – Меня прислали ваши отец и мать.

Когда я упомянул его родителей, Курокава смущенно почесал пальцем нос, мгновенно присмирев.

– Рад с вами познакомиться, детектив!

– Мне тоже очень приятно.

– Так вы приехали, чтобы вытащить меня из этой задницы? – ухмыльнулся он.

– Именно.

– Слава тебе, господи! – Он тут же воззрился на приведшего его сюда охранника: – Слыхал, громила? Как насчет снять с меня наручники? Ведь теперь я свободный человек!

Охранник вышел из комнаты.

Курокава самодовольно ухмыльнулся, глядя на меня.

– Я привез вам кое-какую одежду.

Он кивнул.

– Нам лишь понадобится подписать кое-какие бумаги – и можно ехать.

– Слава богу!

Сидя вместе с ним в комнате ожидания, я уже понимал, что дело движется к благополучному концу. Сейчас мы подпишем необходимые документы, и Курокава воссоединится наконец со своей семьей. Я не хотел бы впадать в излишнюю сентиментальность, но тем не менее в этот момент осознал, что не прочь бы почаще заниматься такой работой. Может быть, я больше гожусь на роль человека, который объединяет семьи, а не разрушает их?

Между тем в комнату вернулся щуплый типчик с планшетом, и я принялся заполнять все его бумаги, наслаждаясь каждым росчерком пера.

Возвращаясь в Токио на машине, мы с Курокавой в основном слушали музыку и время от времени перебрасывались парой слов. В небе собирались тучи, и среди бела дня казалось, будто вовсю сгущаются сумерки. Мы остановились у придорожного магазина купить по баночке кофе и онигири, чтобы перекусить в дороге. Затем сели обратно в машину, и тут ему захотелось как следует выговориться. В основном он рассказывал о том, как сидел взаперти в этом странном гадюшнике. И хотя делился он со мной довольно тяжелым периодом своей жизни, вид у него при этом был вполне счастливый. А еще он очень много рассказывал о своем сокамернике, которого именовал не иначе как Сенсей. Должно быть, в высшей степени уважал этого товарища.

– Так что с «яками» я простился уже много лет назад, – радостно вещал он. – Бомжевал на улицах вместе с дружбанами и Сенсеем.

– Правда?

– Ну да. Пока полиция однажды не повязала нас всех ни за что ни про что и не привезла в эту вонючую дыру.

– Да уж, весьма сомнительное место…