Кошка и Токио

Мне стало даже любопытно, почему этот загадочный Сенсей бродяжничал в компании с этим парнем.

Он немного помолчал, а потом уставился на меня с неожиданной серьезностью:

– Вы ведь вроде частный сыщик, верно? Прямо как в кино?

– Ну, наверное, можно так сказать, Курокава-сан. – Я включил поворотник и обогнал грузовик, еле тащившийся по «медленной» полосе.

– Зовите меня Кейта.

– Как скажете, Кейта. – Я снова вернулся на крайнюю полосу.

Тем временем начался дождь.

– Вы ведь умеете разыскивать людей? – спросил он с надеждой в голосе.

– Стараюсь.

Капли дождя, ударяясь в лобовое стекло, скатывались по его поверхности, то разбегаясь, то сливаясь воедино. Соединяясь и разъединяясь. Вдали, на горизонте, нарисовался город, и я подумал обо всех живущих там семьях – и сходящихся, и распадающихся.

Кейта кашлянул, прервав мои размышления.

– Мне необходимо, чтобы вы кое-кого для меня нашли.

– И кто же это, Кейта? – спросил я, уже не скрывая любопытства.

Он устремил взгляд вперед, сквозь лобовое стекло, которое усеивали частые крупные капли, снова и снова ритмично стираемые «дворниками». Там сквозь завесу дождя все четче вырастал огромный, широко распростершийся город, неуклонно приближающийся к нам.

– Его зовут Таро, – произнес наконец Кейта. – И он водитель такси.

Церемония открытия

Риоко из иллюминатора поглядела на проступающий вдалеке силуэт горы Фудзи.

Небо сияло безоблачной голубизной, напоминая Риоко о невыносимо жарких летних днях, которые ей доводилось переживать в Токио в юные годы. Видимость была идеальной, и на горизонте хорошо различался огромный город – этот гигантский, бескрайне раскинувшийся хаос. Она еле слышно вздохнула: перед ней в дорожной люльке безмятежно спал Ген. Он был таким умницей на протяжении всего полета – ни разу не пикнул! Риоко коснулась руки Эрика. Тот, не поднимая взгляда от книги, ласково погладил ее руку указательным и большим пальцами. Он был всецело поглощен повествованием. Эрик умел сосредоточиваться на конкретных вещах, полностью фокусироваться на своем занятии. Совсем не то, что она. Риоко вгляделась в лицо мужа. Скандинавская белокурость, унаследованная от шведских предков… Узкое лицо, покрытое щетиной, которая успела отрасти за каких-то четырнадцать часов прямого перелета из Нью-Йорка.

Вылетали они утром. В аэропорту Кеннеди перекусили бейглами с жареным луком и кофе, скрасив тем самым ожидание посадки на свой рейс до аэропорта Ханэда.

– От Ханэды намного ближе к городу, – сказала Риоко, когда они сидели в кафе в зоне вылета. Она сделала глоток кофе, покачала в слинге Гена. Голос ее прозвучал тихо и неуверенно, а потому Риоко сделала медленный вдох, чтобы говорить тверже. – Я знаю, что это несколько дороже, но, когда мы приедем, ты сам скажешь мне спасибо.

– М-м… – Эрик прожевал кусок бейгла, проглотил. – Не бог весть какая разница в деньгах, детка!

– Просто аэропорт Нарита уж очень далеко от Токио, – продолжала Риоко, легонько покачивая Гена.

– Расслабься, – коснулся ее руки Эрик и мягко улыбнулся.

– Я знаю, да… – Риоко прикусила губу. Необъяснимая тревога терзала ее уже несколько недель – с того самого дня, как она взяла билеты до Токио.

Казалось, этот перелет будет длиться вечность. Эрик крепко заснул – раскрыв рот, свесив набок голову в маске для сна и вжавшись шеей в дорожную подушечку. Риоко сфотографировала мужа на свой мобильник, весело предвкушая его будущую реакцию на снимок. Этот парень мог уснуть где угодно и когда угодно! Наверное, вот откуда это качество у Гена.

Не находя себе покоя, Риоко снова и снова перебирала на сенсорном экранчике то, что могла ей предложить бортовая развлекательная система, ища что-нибудь более-менее достойное внимания. Запускала какой-либо фильм, но, быстро от него устав, переключала на другой. Все было не так. Ничто не вселяло уверенности. Она изначально настраивалась посмотреть в самолете какие-нибудь японские фильмы, однако таковых оказалось совсем немного, и выбор был небогат. Наконец Риоко остановилась на фильме Корээда Хирокадзу «Сын в отца», который уже когда-то видела, но тем не менее просмотрела еще раз от начала до конца.

Автоматически пошли субтитры на английском, и Риоко не стала заморачиваться и их отключать, что тут же вселило в нее смутное чувство вины: ну какой японец включит себе английские субтитры?

Сюжет был прост: двух младенцев случайно поменяли сразу после рождения, и спустя годы мальчики воссоединились со своими биологическими родителями. Семейная драма, напряженные диалоги. Люди, неспособные высказать то, что думают и чувствуют на самом деле. Все это вогнало Риоко в слезы. Ей пришлось крепко зажмурить глаза и задержать дыхание, чтобы не выпустить наружу клокочущие глубоко внутри рыдания. Неужто все это из-за гормонов? Долго ли еще она сможет объяснять ими эти бурно накатывающие эмоции? Риоко попыталась вспомнить, бывало ли у нее подобное до беременности.