Кошка и Токио

Он прочитал массу хайку Мацуо Басё в переводе, и всякий раз его коробило, когда он замечал в строке лишний слог или когда одного-двух не хватало. Ну почему люди с таким неуважением относятся к форме произведения? Зачем продолжают называть это хайку, ежели сама форма хайку у них утеряна?

Он жаждал прочитать эти стихотворения в оригинале.

Но всему свое время. Шаг за шагом – точно в хайку Кобаяси Исса[79]:

Джордж и понятия не имел, что это самое хайку процитировано в переводе на английский в книге «Фрэнни и Зуи» того же автора, что сейчас читала Мари. Сама же Мари, если бы и знала это, не придала бы тому значения.

Мари уже в десятый раз перечитывала «Над пропастью во ржи» на английском. Это был ее любимый роман. Ей нравилось в этом произведении буквально все! В первый раз она прочла его на японском еще старшеклассницей. Она помнила, как вся затрепетала тогда, повстречав в романе родственную душу – юношу, своего ровесника, так же, как она, чувствующего себя потерянным в огромном мегаполисе, Нью-Йорке, такого же одинокого и непохожего на других. Как она его понимала! В юные годы Мари все рисовала в воображении, будто встретилась с Холденом – героем Сэллинджера. Она представляла его намного выше ростом, чем она, с голубыми глазами и светлыми волосами, в знаменитой красной кепке. Она привезла бы его к себе в Токио и позаботилась бы о нем. Вместе они были бы счастливы. И уже не чувствовали бы себя потерянными и ненужными, потому что их жизнь обрела бы смысл.

Она украдкой взглянула на что-то кропающего в блокноте Джорджа. Серьезный и сосредоточенный, он выглядел так круто! Мари нравилось его худое лицо с натянутой кожей, его светлые волосы и голубые глаза. Пепла у него на сигарете уже изрядно накопилось, однако Джордж не торопился его стряхивать. Мари пожалела, что не могла сфотографировать его таким. Это был ее собственный Холден: ее отчаявшийся, потерянный в мире чужак, ее гайдзин.

Впрочем, если уж по правде – он был не из Нью-Йорка и даже не из Америки. Она долго не могла привыкнуть к его душному британскому акценту со сдержанными ударными слогами. Он совсем не походил на акценты американских парней, с которыми Мари имела романы до того, как встретила Джорджа. А уж она со многими общалась по работе, поскольку специализировалась на иностранных счетах в крупном торговом доме! Обычно ей легко было иметь дело с иностранцами, но Джордж оказался не таким, как все. Впервые она почувствовала перед собой непроницаемый барьер. Она, признаться, теперь даже скучала по раскованности и открытости американцев.

Этот британец по складу характера оказался почти как японец, что для партнера Мари считала как раз нежелательным. А еще у Джорджа имелась скрытая от нее темная сторона, о которой она не имела четкого представления. Мари знала, что некогда в Англии он служил в полиции, и мысль об этом ее немного возбуждала (вот бы у него сохранилась полицейская форма и дубинка!). Впрочем, когда Джордж переставал разглагольствовать, внешне он вполне смахивал на американца.

Она старалась не задумываться о его бывшей жене и дочери, оставшихся в Великобритании.

Что бы он мог там строчить? Может, такой же роман, как и тот, что читает она сейчас? Мари позволила себе малость пофантазировать, представив себя в роли жены зарубежного писателя. Она бы тоже тогда что-нибудь написала! Например, об их совместной жизни, только на японском. Наверно, они поселились бы в Нью-Йорке, но она часто приезжала бы в Японию, чтобы участвовать в разных ток-шоу и продвигать свой последний роман.

Вздохнув, Мари вновь углубилась в книгу.

Джорджу потребовалось сделать перерыв: заболело запястье. Он поглядел на Мари, тихо читавшую по другую сторону столика: ее острые скулы виднелись из-за раскрытой книги. Черные волосы были очень коротко острижены, совсем как у мужчины. Порой она выглядела очень надменной и суровой, но сейчас казалась намного мягче, доступнее. Она, как всегда, заплатила за кофе, и, может, ему удалось бы потом одолжить у нее немного денег.

Когда Мари бывала в подобном тихом настроении, Джорджу очень хотелось с ней поговорить. Многозначительно кашлянув, он подвинул к ней свой блокнот. Однако она не оторвала взгляд от романа, а потому он помахал рукой у нее перед носом. Мари нахмурилась.

– Мари-тян, mi-te[80], – запинаясь на чужеродных слогах, сказал он на японском, силясь произвести на нее впечатление, стать ей немного ближе.