Кошка и Токио

– Это же кошка! – Глаза у дочери расширились – то ли от страха, то ли от любопытства.

– Кошка?! – метнулась вперед жена и попыталась вырвать переноску из его руки. – Да ты свихнулся, мужчина! Зачем, ради всего святого, ты притащил это сюда?!

– Успокойся, – чуть отступил он назад. – Доверься мне.

Канда многозначительно поднял ладонь и обратился сперва к дочери:

– Соноко, эта кошка – особенная. Она не причинит тебе вреда и не вызовет недомогания. Теперь можешь пойти поиграть, а я пока поговорю с мамой.

Но Соноко все еще пряталась за матерью, еле заметно дрожа.

– Соноко, поверь мне. Она не причинит тебе вреда.

– Ты уверен, папа?

– Абсолютно. – Он открыл дверцу переноски, и кошка, выскочив наружу, стремительным бело-рыже-коричневым комком метнулась по лестнице вниз. – Только ей надо некоторое время, чтобы привыкнуть и с тобой подружиться. Но она для тебя совершенно безопасна. Обещаю.

Соноко была больше не в силах сдерживать любопытство. Она тоже поспешила вниз – на поиски своей новой подруги.

– Лучше тебе объясниться побыстрее, – нахмурилась жена. – Потому что у меня рука тянется вызвать «Скорую», пока я не услышу нечто действительно убедительное.

– Дорогая, успокойся, пожалуйста, – улыбнулся ей Канда. – Эта кошка – искусственная. Я отсканировал настоящую кошку и изменил ее физиологические характеристики. В этой кошке нет ничего, что могло бы вызвать у Соноко аллергическую реакцию. Ее искусственный интеллект основан на данных из игры «Город кошек»™. У этой кошки – электронные мозги. Внутри нее процессор. И я могу управлять ею посредством вот этого… – Он вынул из кармана миниатюрный планшетик. – На самом деле это совершенно невероятная технология…

– Как ты можешь быть так уверен? – упрямо выпятила она подбородок.

– Это просто наука, дорогая!

– Но если она выглядит как кошка, ведет себя как кошка и издает кошачьи звуки, то это кошка! Вот это действительно просто.

– Ну, разумеется, отчасти это кошка. Но она такая же настоящая кошка, как Боб – человек.

– Знаешь… Иногда мне кажется, что в этом роботе больше человеческого, чем в тебе. – И она выскользнула из комнаты, на ходу зовя Соноко.

Обескураженный, профессор Канда сел на дочкину кровать.

Все разыгралось совсем не так, как он ожидал.

– Ну что, ты где? – Не знаю. В каком-то доме.

– Что делаешь? – Играю.

– Играешь?! С кем? – Не знаю. С девочкой.

– С какой еще девочкой? – Просто с девочкой. Пахнет как он.

– Как железный? – Нет. Как масляноголовый.

– Ох… Ненавижу его! – Я тоже. Но она очень милая.

– Ну и что ты будешь делать? – Наверное, еще немножко поиграю.

– А как же я? – Так тоже приходи сюда!

– Но я все так же в клетке… – Значит, тебе надо оттуда сбежать.

– Но как?.. – Может, железный поможет?

– Только ни в коем случае не выпускай ее на улицу, Соноко, – наставительно сказал профессор. Они с женой сидели рядышком у низкого столика и пили зеленый чай, наблюдая, как дочь играет с кошкой на татами[103]. – Ты меня слышишь?

– У нее есть имя, – надула губы девочка. – Китти-тян.

– Чудесно. Китти-тян нельзя выпускать наружу. Это понятно?

– Да, папочка.

– И будь побережнее с Китти-тян.

– Конечно.

Соноко легла на спину, положив питомицу себе на грудь. Девочка гладила ее ласковыми ритмичными движениями, и кошка мурлыкала от удовольствия. Время от времени она косилась в сторону профессора и прищуривала глаза. Но в целом Китти-тян олицетворяла успех эксперимента.

– Извини, мне не следовало на тебя так набрасываться, – пожала ему кисть руки жена.

– Ничего, все нормально, – улыбнулся он. – Я должен был заранее тебе все объяснить. Просто меня распирало от радости.

– Она так счастлива!

Супруги еще некоторое время понаблюдали, как Соноко играет с кошкой.

– И все же ты понимаешь, что это означает? – Профессор допил чай. – Я смогу запатентовать эту методику клонирования кошки. Мы сможем производить и продавать кошек, абсолютно лишенных аллергенов.

– Только сильно не зазнайся! – рассмеялась жена.

– Я могу написать об этом диссертацию… – Он задумчиво коснулся пальцем губ.

– О! Вспомнила! Завтра вечером я иду играть в маджонг. – Она налила мужу еще чаю. – Сможешь вернуться пораньше, чтобы присмотреть за Соноко?

– Конечно, – ответил Канда, сдувая пар над чашкой.

– Отлично, дорогой! – И она снова пожала ему руку.

Следующий рабочий день профессор провел в прекраснейшем расположении духа. Дел на факультете было мало, поскольку начались зимние каникулы, и большинство сотрудников просто являлись на работу и убивали время в ожидании О-сёгацу[104]. Бо́льшую часть дня Канда выполнял различные административные обязанности, которыми был обременен в университете. Обыкновенно эта часть работы его раздражала, но сегодня он пребывал в приподнятом настроении.

– Боб, можешь включить для нас какую-нибудь музыку?

– Почему бы нет, профессор. Конечно, могу. Что бы вы хотели услышать?